Замки на их костях

Как бы ни было тяжело, она намеренно опускает стрелу, и та приземляется у внешнего края мишени с ударом, который отдается у Дафны в душе. Эта игра, напоминает она себе, – средство для достижения цели. Но все же от огорчения у нее на душе скребут кошки.

– Не повезло, – говорит он, наводя стрелу и целясь в мишень.

Его стойка ужасна: локоть слишком низко, а ноги слишком близко друг к другу. Сила вылетающей стрелы выведет его из равновесия.

– Подожди, – вздыхает она и подходит к нему, приподнимает ему локоть, чтобы он не провисал и не посылал стрелу слишком высоко. – Теперь выровняй бедра.

– Что? – спрашивает он, нахмурившись и глядя на нее через плечо.

Она толкает его переднюю ногу еще вперед, а затем, чувствуя, как к щекам приливает тепло, кладет руки ему на бедра, выравнивая их так, чтобы все его туловище смотрело в сторону мишени.

– Вот, – она быстро убирает руки. – Попробуй.

Его скептический и неуверенный взгляд задерживается на ней еще на секунду, а затем он снова поворачивается к мишени, целится и выпускает стрелу. Та приземляется в нескольких сантиметрах от центра. Пару секунд он просто удивленно смотрит на стрелу.

– Как ты это сделала? – спрашивает он ее.

Она пожимает плечами.

– У меня был хороший учитель в Бессемии.

– Понятно, – он прочищает горло. – Тогда твоя очередь.

Натянув на лицо улыбку, она снова прицеливается, на этот раз выпуская стрелу так слабо, чтобы она даже не достигла цели, а вместо этого зарылась в траву на два фута ближе.

– Не твой день, да? – спрашивает он.

Она щетинится, но подавляет гордость.

– Видимо, нет.

Дафна ждет, когда Байр нанесет следующую стрелу, но вместо этого он просто смотрит на нее с еще более озадаченным выражением лица, чем обычно.

– Если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты специально стараешься хуже стрелять.

– Значит, ты знаешь меня хуже, чем я думала. Запястье все еще немного болит после падения.

Это ложь, но правдоподобная.

– Могу я посмотреть? – спрашивает он, протягивая руку.

Дафна дает ему свою левую руку, позволяя расстегнуть кожаную перчатку и стянуть ее с бледного запястья. Он поворачивает ее ладонь, проводя большим пальцем по пульсу, и это заставляет ее сердце биться быстрее. Она хочет отодвинуться от него, натянуть перчатку на руку прежде, чем он сможет сделать это снова, но не двигается. Вместо этого она вспоминает свои тренировки и делает шаг ближе, поднимая глаза и закусывая губу.

– Ну как? – спрашивает она.

– Все еще в синяках. Тебе следует отдохнуть еще пару дней.

– Ты прав, – соглашается она с маленькой тайной улыбкой, которую ей пришлось неделями совершенствовать перед зеркалом. – Но я не люблю долго сидеть без дела.

Он улыбается в ответ, но через мгновение – слишком рано – отворачивается и отпускает ее руку.

– Киллиан всегда говорил, что ты умная. Говорил, что твои письма были одними из самых остроумных вещей, которые он когда-либо читал, а читал он много, так что это достойная похвала.

Эти слова стягивают ее внутренности, словно смола. Ей не хочется думать о мертвом принце, которому она писала письма при свечах и которого даже не может оплакивать.

– О? – заставляет она себя ответить. – И ты согласен?

Он смеется, но смех звучит слегка наигранно.

– Может быть, даже в ущерб себе самой. Скажи, а ты бы и Киллиану поддавалась в стрельбе из лука? Или это из-за того, что я плохо стреляю?

Дафна замирает.

– Я не думала, что это вопрос победы или поражения. Думала, что мы только тренируемся.

– Правда? – спрашивает он, поднимая брови. – Потому что твои глаза говорят об обратном. И ты вздрагиваешь, как только пускаешь стрелу, – можно подумать, что ты точно знаешь, куда она попадет. Это из жалости? Или желания польстить? Потому что в последние две недели мне хватает и того, и другого.

Это заставляет ее задуматься, и на мгновение она просто смотрит на него, заглядывая сквозь нахмуренные брови, сердитую линию подбородка и негодование в его глазах. Впервые она видит в нем просто мальчика, который потерял брата и жизнь которого в одно мгновение перевернулась с ног на голову.

– Мне очень жаль, – говорит она, и на этот раз в ее голосе нет издевки. – Я не хотела… попробуем еще раз?

Мгновение он колеблется, а затем кивает и достает еще одну стрелу.

На этот раз его стойка лучше. Она видит, что он учел все ее замечания, но часть ее все еще ищет повод, чтобы положить руку ему на плечо или бедро, да куда угодно. О, звезды, она становится такой же бесстыжей, как Беатрис!

Когда он выпускает стрелу, она задевает мишень, но приземляется за ее пределами.

– Молодец, – серьезно говорит она.

– Лучше, чем обычно, – признает он. – Постановка локтя помогла.

– Всегда пожалуйста, – отвечает Дафна, прежде чем занять собственную стойку и поднять лук.

Она пролистывает свой внутренний контрольный список, проверяя, что ее плечи опущены, локоть на месте, а бедра расположены прямо. Она прицеливается и выпускает стрелу, направляя ее точно в цель.