Замкнутый круг мести. Исповедь невольного убийцы (СИ)

— Мать твою, да что ты понимаешь! Ты, наверно, никого не убивал, тебя не предавал близкий человек, два года молчавший о том, что ты серийный убийца, а теперь почему-то решивший заговорить! Да еще и в мой день рождения! Тебя не избивал и не насиловал двинутый на мести главарь мафии! — при последних словах передо мной встала картинка: та скромно обставленная комната, куда меня привел Радзинский, и его ненавистное лицо — кривая усмешка, плотоядный взгляд серых глаз… Мои крики, слезы и его руки, то вжимающие меня лицом в подушку, то жадно водящие по спине… Резкие движения внутри… Будь ты проклят, Ян Радзинский — единственный человек, убийство которого принесло мне облегчение и даже радость! Жаль только, что ты дешево отделался, сука! Если бы я был таким же садистом, как и ты, то поступил бы с тобой куда более жестоко — а не просто ударил ножом… Кровь прилила к моему лицу, и я даже расстегнул куртку, почувствовав, что стало жарко. Мой собеседник заметил, что я не в себе, и сказал:

— Ты успокойся. Давай лучше сядем.

Он насильно усадил меня на скамейку и пристроился рядом.

— Меня Иваном зовут, а тебя?

— Вадим, — ответил я.

— Выпьешь со мной? — он протянул мне бутылку водки.

Я схватил бутылку и осушил ее почти на четверть. Хоть я и мало пью, но тогда мне было все равно. Алкоголь ударил мне в голову, и я почувствовал, что мне хочется спать. Иван тоже сделал порядочный глоток из бутылки и посмотрел на меня.

— О, да ты уже засыпаешь… — пьяно протянул он. — Это ты так на водку реагируешь?

Я уже плохо понимал, что он говорит, но кивнул.

— Эй, не спи! — он встряхнул меня. Я перевел взгляд на него — Иван выглядел каким-то задумчивым, даже, казалось, немного протрезвел. — Я чего-то не понял: насчет того, что ты серийный убийца — это правда? — спросил он.

Я снова кивнул, глядя куда-то на потолок станции.

— Да. Семь человек убил. Только не зови сюда ментов, пожалуйста.

— Ладно тебе, какие менты? Да они ночью никуда, наверно, не пойдут. Они же тоже люди и хотят ночью спать.

Он помолчал, а потом добавил:

— Так из-за чего ты собрался прыгать под поезд? Тебя собираются посадить?

Он прав. Если бы Гриша… нет, после нашего разговора я больше не могу его так называть… Так вот, если бы Павлов не сообщил мне о том, что он все знает, я бы не пришел сюда. Но, может быть, он и не доложит об этом? Тогда зачем он мне об этом прямо сказал? Нет, расскажет. Он всегда был очень правильным — за те два года, пока я здесь работал, я замечал, что если он не считал чей-нибудь поступок хорошим, то сразу же принимал меры, чтобы вразумить совершившего этот поступок. Интересная у него философия: конечно, сдать преступника властям — дело хорошее, но надо же сначала узнать всю историю с начала и до конца!

Невольно вспомнился его подарок. «Лучшему шефу! Шеф всегда прав!» — горько усмехнулся я и подумал: «До чего же он циничный. Дарить такое, когда собираешься обвинить именинника в убийстве!» Павлов открылся мне совершенно с другой стороны. Эх, лучше бы тогда выпал орел, и те мафиози убили бы меня… Я согласен даже на такую жуткую смерть, которую едва не принял Крохин. А он сейчас, должно быть, дома, в Люберцах, и не знает, что я едва не покончил с собой, если бы не вмешался Иван.

— Чего молчишь? — услышал я его голос, очнулся от своих размышлений и посмотрел на него.

— Может быть, и посадят. Я не знаю.

— Ну, вообще-то, если у тебя за душой семь убитых, то пожизненное впаяют. Это уж точно.

— Знаю, да только, хоть я и под защитой ФСБ, это мне не поможет.

Он, услышав это, округлил глаза и снова глотнул из бутылки.

— Серийного убийцу охраняют ФСБшники? Ну ни фига себе! Куда мир катится?

Иван выронил бутылку, и она разбилась. На полу осталась разлитая водка.

— Блин, выпивка накрылась… — вздохнул он. — Ну и дела…

— Да, у меня есть там связи. Но и Павлов — это из-за которого я здесь — тоже там служил. Ему все рассказали.

— А ты ему верил, не так ли?

Да, верил. Верил. Зря, как оказалось.

— Не верь, не бойся, не проси. Знаешь такой закон?

— Слышал. Но я думал, что могу ему доверять. Казалось, он меня уважает…

— Вот именно: «казалось»! — мой собеседник поднял палец. — Не верь никому. Когда-то я тоже был такой, как ты: верил друзьям, а в итоге что? Сел по 228-й статье, за наркотики. Друг дал мне сумку: «Пусть, — говорит, — у тебя пока полежит, а я скоро заберу». А на следующий день меня и забрали в СИЗО. Дали мне десять лет колонии.

— Грустная история…

— Ладно, это давно было. А ты кого убил?

— Эдуарда Лиановского, рецидивиста, и его подельников. Есть у меня друг, так он по его вине лишился всей семьи. Он просил меня отомстить, я так и сделал. А остальные были членами мафии, которая недавно пленила меня во Франции. Пришлось убить их, чтобы сбежать.

Не хочу больше рассказывать кому бы то ни было эту историю!

— И снова из-за друга, — заметил Иван. — Ну зачем ты согласился ему помогать? Он, небось, живет спокойно и не мучается от угрызений совести, а ты боишься, что все об этом случае узнают. Запомни: «не верь, не бойся, не проси»!