Замок дьявола

Когда все открыли глаза, то заметили, что четвертый и пятый ярусы объяты

пламенем, раздуваемым сильным грозовым ветром, который врывался в разбитое

окно. Ураган достиг и первого яруса, беспокоя пламя в камине, которое стало

задевать близстоящие предметы и стеллажи и вскоре перекинулось на них.

Однако пламя, окружающее Катрин, также стало волноваться и колебаться, отчего

девушке приходилось то и дело отстраняться от него, ибо бежать ей было некуда, к тому же, теперь она чувствовала жуткую слабость, а ее ноги уже начинали

подкашиваться.

Свежий и прохладный воздух, который вдруг донесся до ее спутников, снял тот

дурман, который наступает при долгом воздействии дыма и волнения. Теперь они

поняли, что все уже кончено, что теперь нужно думать, как вызволить Катрин из

этого огненного плена.

— Вода, вода! Как же мы не догадались запастись водой! — вдруг закричал

Уинстон. — Надо сбегать за водой! Сейчас, сейчас, я знаю, я принесу, я мигом!

Быстрыми старческими шагами он направился к выходу и исчез. Но Генри и

Доминик видели, что Катрин уже почти не может стоять на ногах, и ждать нельзя.

Тогда Генри, отойдя немного назад, приготовился бежать и уже вскоре, преодолев

огненное препятствие, был рядом с сестрой. И подоспел он весьма вовремя, ибо

Катрин от слабости уже опустилась на колени, опираясь руками на пол. Генри

подхватил ее, но понимал, что с ней, ему не удастся также быстро пойти сквозь

огонь, тут ему на помощь подоспел Доминик, и они вдвоем вытащили девушку из

огня. Оставаться в библиотеке было уже невозможно, огонь все больше и больше

распространялся по дереву, кругом пахло жженой бумагой и обгорелой кожей. Где-

то вверху послышался треск и грохот. Ребятам оставалось предположить, что

уникальный лабиринт из книг стал рушиться под губительный воздействием огня.

Доминик окинул последним взглядом охваченное пламенем помещение, ведь это

была поистине самая уникальная библиотека, которую он когда-либо видел и

увидит в своей жизни, где было собрано столько всяческих необычных и

уникальный книг. Затем он мысленно попрощался с лабораторией, которая ему

так сильно полюбилась, и вслед за Генри покинул сие бесценное место, гибнущее

бесцельно под беспощадным натиском огня..

Однако, как только они вышли из библиотеки, то заметили, что и вся зала, и

второй этаж — все было охвачено пламенем, но отчего это произошло, они не

знали. Воздух все больше и больше наполнялся углекислым газом, дышать

становилось все труднее и труднее. Нужно было выбираться, и как можно

быстрее; они оказались в западне: их окружал лишь огонь. Генри стоял в центре

залы, придерживая сестру, которая уже потеряла сознание, и беспомощно

озирался по сторонам, а Доминик стал судорожно метаться по зале, не зная, что

делать.

— Смотри, смотри, Генри! — вскричал он, указывая на замурованное место, где

раньше был парадный вход.

Теперь там образовалась вертикальная трещина, сквозь нее не было видно света

или еще чего бы то ни было, но, обследовав ее, Доминик пришел к выводу, что

кладка этой стены оказалась очень даже тонкой, а дальше, за ней, было что-то

деревянное. Это еще больше взволновало Доминика, и он стал метаться по зале.

Затем юноша резко остановился, и на его лице читалось озарение:

— Кувалда… кувалда… — словно в бреду бубнил он.

Затем Доминик бросился по лестнице наверх.

— Ты куда? — крикнул ему вслед Генри, но не получил ответа, ибо его спутник уже

скрылся где-то в огне.

Генри не знал, что делать, его обуял ужас.

«Конец, неужели это конец? Как ужасно», — думал он.

Генри покорно и безнадежно опустился на колени и крепче прижал к себе сестру.

В чем-то он ей даже завидовал, ведь она была без сознания, а, значит, она уже не

будет мучиться. Но страшнее Генри считал, даже не боль физическую, ибо он

понимал, что скоро сам потеряет сознание и ничего не почувствует, а ужасен тот

страх перед лицом так резко наступившего конца. Сейчас он бы все отдал, чтобы

последний раз взглянуть на солнце, на небо, на звезды, на луну — на все, что

раньше его все время окружало, но он не замечал этого. Как можно было этого не

замечать, проходить мимо, как же он был глуп, думал про себя Генри. Его пугала

даже не сама смерть, а то, что он погибнет здесь, среди мрачных стен этого замка

и огня. Впрочем, быть может, навсегда погружаться во тьму проще среди мрака, нежели среди света дня, ибо так, возможно, не почувствуется разница.

— Как же мы раньше не догадались?! — Генри услышал голос Доминика и

посмотрел в его сторону.

Его друг быстро спускался по лестнице с кувалдой Уинстона в руках. Его очки

немного покосились, а сам он был почти весь в саже. Затем он быстро подбежал к

стене и со всех сил ударил по трещине кувалдой. Генри заметил, что небольшой

кусочек камня отвалился.

«А, может, мы все-таки не погибнем? — задался вопросом Генри. — Да, мы, непременно, отсюда выберемся».

И в тот самый момент, когда он уже погрузился во тьму отчаяния и безнадежности, когда он чувствовал, что силы покидают его, и он не считал нужным их больше

удерживаться в себе, тьму вдруг прорезал яркий луч надежды на спасение. Кровь