Замок горного короля

Вадин съел плод терновника, сливки со свежеиспеченным хлебом и медом и выпил кружку эля, а Лиди, чтобы подсластить все это, причесывала и приглаживала ему волосы, пока он ел: Через окно до него долетали звуки просыпающегося города, он чувствовал прохладный воздух на своем лице, грелся в прорывающихся лучах солнца. Вадин подозревал, что опять пойдет дождь. В небе была та необычная, предвещающая ненастье прозрачность, которая всегда бывает между бурями, как будто все приостанавливается, чтобы отдохнуть перед новым натиском.

Лиди обвила руками его талию и прижалась к его спине, теплая и нагая. Он полуобернулся к ней. Она получила поцелуй, пахнущий сливками и медом, и сказала:

— Тебе надо идти. Ты нужен твоему королю.

Вадин вздохнул.

— Полтысячи людей живут, чтобы прислуживать ему, а нужен ему, похоже, всегда только один я.

— Ты его друг.

— Я думаю, что родился под несчастливой звездой. — Он протянул руку к своему килту, но не сделал ни единого движения, чтобы надеть его. — Я не друг. Я нечто предопределенное судьбой, как тень, или второе «я», или брат-близнец. Я думал, что ненавижу его, пока не понял, что это не так; на самом деле я обижался на него. Как осмелился он прийти из ниоткуда и изменить мир?

— Твой мир, — сказала она и очень нежно в первый раз дотронулась до шрама от копья. — Ты необычный. Ты больше похож на него. На… кого-то, кто знает, что такое боги.

— Я ничего не знаю.

Его угрюмый вид заставил Лиди улыбнуться.

— Иди же. Он ждет тебя.

«Пусть подождет!» — вскричал бы Вадин, если бы в нем оставалась хоть капля здравого смысла. Вместо этого он оделся, поцеловал Лиди ещё раз, потом еще раз — для ровного счета — и легкими шагами стал спускаться по лестнице.

В зале было несколько человек, занятых своим завтраком, и один, который ничего не пил и не ел, а просто сидел в углу, не замеченный никем, кроме Вадина, на которого его присутствие подействовало как ожог.

— Ты что, был здесь всю ночь? — спросил Вадин.

— Нет. — Мирейн поднялся. Под плащом на нем была одежда для верховой езды: короткий кожаный килт и сапоги с длинными голенищами, вполне заменяющими краги. — Рами стоит на улице.

— Куда мы едем?

Мирейн не ответил. Он прошел впереди Вадина во двор, покрытый лужами. Там был неоседланный Бешеный и Рами под седлом, взнузданная, жующая траву. Когда Вадин подтянул подпругу и вскочил в седло, Мирейн был уже у ворот.

Они ехали в тишине, нарушаемой только стуком копыт и поскрипыванием седла, петляя по улицам в направлении восточных ворот. Врат Полей, которые вели в открытый Дол. Ворота были открыты, и часовой, узнав короля, вытянулся в струнку. Мирейн с улыбкой умерил его усердие и ударил Бешеного каблуками по бокам. Жеребец взбрыкнул, заржал и бросился в галоп.

Когда они наконец остановились, город и замок остались далеко позади. Впереди простирался Дол со своей зеленой, подрумяненной солнцем до золотистого оттенка травой, подступающей к подножию горной стены.

Бешеный всхрапнул и шарахнулся от камня; Рами презрительно повела ушами. Ей некогда было терять время на ерунду. Уязвленный, но усмиренный, жеребец перешел на небыстрый, мерный шаг. Наездник похлопал его по шее с насмешливой симпатией.

— Бедный король. Мы оба не видели неба без стен уже целую вечность.

— Ты не пленник и знаешь это, — сказал Вадин.

— Разве?

— Только если ты сам так думаешь. Эти старые стервятники из твоего совета заперли бы тебя в комнате со слугами, которые вытирали бы тебе нос, и без единого острого угла, чтобы ничто не угрожало твоей бесценной шкуре.

— И никакой черной работы, чтобы не замарать мои королевские руки.

Вадин попытался сохранить серьезный вид.

— Например, самому ухаживать за сенелем, да?

— Вот именно, — сказал Мирейн с раздражением в голосе. — Можно подумать, что я предложил превратить храм Аварьяна в публичный дом. Как, его величество король Янона в грязной конюшне прикасается к скребкам и сбруе своими священными перстами?

— Ужасно. — Вадин глубоко вздохнул, откинув голову и посмотрев в небо. Им овладел приступ смеха, не над Мирейном, а просто от радости, что он жив, здоров и скачет навстречу ветру.

Рами остановилась и опустила голову, чтобы пощипать траву. Бешеный почти сразу же присоединился к ней.

— Когда твоей красавице подойдет время, я бы хотел посмотреть на спаривание. А ты?

«С Бешеным?» — собирался спросить Вадин и даже просить об этом, если будет необходимо. Но голос его остался равнодушным, а взгляд — критическим.

— Он почти совершенен на вид, разве что чуть ниже, чем надо; но у нее хватит роста на двоих. И родословная с обеих сторон недурна. А ты не боишься, что он может передать свое бешенство?

— Он не бешеный. Он — король, требующий то, что ему причитается.

— Это одно и то же, — сказал Вадин.

— Ну что ж, тогда будем молить богов о жеребенке, которому перейдет благоразумие Рами. И немного огня. Это ты, конечно, позволишь.

Вадин встретил насмешку Мирейна долгим неподвижным взглядом, потом усмехнулся.

— Немного огня, мой господин, — уступил он. — А тебе тем временем надо бы привести в порядок королевство до зимы. Брови Мирейна поднялись.