Замок горного короля

Как бы ни был Вадин распален битвой, но с ними встретиться он не смог. Мирейн обошел колесницы широким полукругом и ударил по кавалерии и пехоте, Вадин направил Рами вслед за ним. Враги сражались храбро и ожесточенно, но в их глазах была какая-то странность, как будто они на самом деле не видели противника. Они отвечали только на удары и не нападали сами. Везде, по всей линии войска, участки боя перемежались с неестественной неподвижностью. Даже колесницы не мчались на атакующих, чтобы разнести их в клочки, а стояли как вкопанные, и глаза возниц пристально глядели вперед.

В Гейтане Вадину говорили, что он обладает редким благословением: он мог петь сражаясь. Но так можно было сражаться с воинами, которые в ответ тоже могли петь, сражаться, убивать. Здесь же царил магический ужас. Губы Вадина растянулись во внезапной гримасе смертельного гнева.

— Сражайтесь, дьявол вас побери! — вскричал он. — Нападайте! Уничтожьте нас!

Но ничего не изменилось. Вадин перевернул в руке меч и начал наносить удары плашмя, оглушая, но не нанося ран. Он почувствовал рядом с собой Мирейна: сгусток мощи, все более и более нарастающей и грозящей взрывом.

Мирейн выпустил ее. Свет, горящий над ним, перерос в пламя. Глаза врагов проснулись к жизни, к страху, к безумству битвы. С пронзительным возгласом возница направил свою упряжку на атакующих. Темнота взревела. Рами без всякой команды развернулась на месте и поскакала так, как она никогда не скакала прежде, стелясь по земле, прижав уши к голове. Она вырвалась из тьмы, как демон из ада, с огненно-красными глазами и ноздрями. Водный поток серебряной нитью промелькнул под ее ногами. На другом берегу она успокоилась и опять превратилась в кобылу-сенеля, тяжело дышащую, со взмыленной шеей.

Оказавшись под ярким солнцем, Вадин заморгал. Пальцы его стискивали рукоятку меча. Превозмогая боль, он расслабил их и вытер плащом кровь с меча. Кровь растворилась в королевском алом цвете. Резким движением он всунул меч в ножны.

Вылазка Мирейна достигла цели. Враги пришли в смятение от того, что чары рассеялись, и не могли сделать ответный выпад. Но плата была пугающе высока. По обе стороны потока то тут, то там виднелись воины Мирейна и сенели без всадников. Двигались они, сохраняя некое подобие строя, быстро, но спокойно отступали, неотрывно следя за врагом, и в рядах отступающих было гораздо меньше людей, чем в начале атаки.

Отряд Мирейна собрался вокруг него. Вадин сосчитал воинов и громко застонал. Из восемнадцати не вернулось двенадцать. Оставшиеся шестеро были ранены, некоторые из их сенелей — тоже. Алидан приблизилась к королю и оруженосцу первой. Она была без шлема, косы ее растрепались, меч был по рукоятку в крови. Но на ней самой не оказалось ни царапины. Хоть оба они и сидели в седле, Мирейн привлек ее к себе и обнял.

Так же он поступил и с остальными. У всех был вид людей, прошедших через ад: лица посерели и осунулись, глаза без выражения смотрели на дневной свет.

— Мы пытались следовать за вами, мои господа, — сказала Алидан сразу за всех. — Тени превратились в воинов и сражались с нами; мы отбивали их нападение. Но вы мчались слишком быстро для нас. Господа мои, вы сияли как боги. Вы глубже и глубже внедрялись во вражеские ряды, и в конце концов мы не смогли заставить своих скакунов следовать за вами. Мы пытались держать линию, но она сломалась. Наши сенели вынесли нас оттуда. Мой король, любое наказание…

— Наказание? — Мирейн горько засмеялся. — Я поступил точно так же, как и вы, оставив вас позади. Нет, друзья мои. Вы совершили то, что немногие смертные мужи могли бы совершить. — Он встретился глазами с Алидан и засмеялся опять, на этот раз с большей радостью. — Смертные мужи и одна женщина.

Они медленно двинулись назад. Не проехав и половины пути от реки до своих позиций — линия которых, вопреки всякой дисциплине, выступила вперед, чтобы принять своего короля, — они услышали звук трубы. Бешеный стремительно повернулся, блеснул меч Мирейна, наполовину вынутый из ножен.

Ряды неприятеля расступились. Из них выехал одинокий всадник, мужчина на дымчато-сером сенеле, облаченный во все серое, с крученым ожерельем из серого металла на шее. Такое ожерелье и серое знамя без герба означали, что это герольд, священный перед людьми и богами, клятвенно верный одному избранному господину. Его взгляд бесстрастно скользил по армии, стоявшей на противоположном берегу, но когда он заметил Мирейна, его глаза сузились и потемнели.

— Люди Янона, — провозгласил он. У герольда был великолепный голос, густой и глубокий, и он научился доносить слова на огромные расстояния без напряжения. — Последователи узурпатора, того, кто зовет себя Мирейном, незаконного сына жрицы, претендующего на трон горных королей, я принес вам слово от вашего истинного господина. Он предлагает вам: сложите оружие, отдайте мальчишку, и вы будете свободны.

— Никогда! — звонко выкрикнула Алидан, и это слово эхом подхватили более низкие голоса.

Герольд терпеливо дождался тишины и, когда она наступила, продолжил: