Замок из дождя

Муравлина во весь путь плакала, так что, перестала есть, и спала с лица. Лиза молчаливо наблюдала за дорогой, договаривалась о ночлеге, ругалась со станционными смотрителями из–за лошадей, заботилась о пропитании и молилась, о ниспослании жизни Павлу и Петру. Княгиня Софья Степановна Щербатова встретила женщин очень радушно и несколько виновато. Княгиня Муравлина и баронесса Левина стояли посреди просто обставленной без изысков гостиной. Княгиня, миловидная женщина лет тридцати, говорила быстро и негромко.

– К ним лучший лекарь приглашен. Оба поправятся. Полковник Панютин ранен серьезно, а ваш муж, княгиня, слегка.

– Как это произошло? – спросила Эльза. Щербатова пожала плечами.

– Никто толком не видел. Мы опросили прислугу, но пока никаких результатов. А сами наши герои молчат. Но как я поняла, Павел Федорович пытался помешать убийству полковника Панютина.

– Хотелось бы их видеть, – как бы отгораживаясь от подробностей, попросила Левина.

– Да. Да. Конечно. Я вас провожу.

Женщины вошли в небольшую, светлую комнату, где находились Муравлин и Панютин. Эльза стала рядом со спящим Петром, вглядываясь в знакомые приятные черты: упрямый лоб, прямой античный нос, слегка вьющиеся темные волосы, болезненная бледность лица. Боль разливалась в сердце Левиной. Наверное, иногда подобные ситуация дает человеку понимание того, что и насколько было ценно в его жизни. Эльза вдруг четко поняла, как этот человек ей дорог. С ним не просто, с ним не всегда уютно, но безоговорочно надежно. Сжимая холодную руку Петра, Лиза пыталась разобраться в своих чувствах к нему. Муравлин же не спал, он спокойно смотрел на плачущую жену, неловко стирая рукой её слезы. Говорить Павлу не хотелось, да и Ирина не спрашивала, с неё было довольно уже того, что небо подарило жизнь её мужу.

В неизвестности прошла целая неделя. Женщины помогали лекарю как могли. И когда Муравлин уже прогуливался с женой, то Петр только начал приходить в себя. Мутный взгляд Панютина упал на музыкальную шкатулку, стоящую на подоконнике, на темные зеленые шторы, и остановился на Левиной, задремавшей в кресле у его кровати. Плохо слушающийся разум привычным жестом остановил приступ радости при виде баронессы. Эльза открыла глаза, и поймала на себе сосредоточенно-вопросительный взор раненого.

– Лиза, это ты? – тихо произнес он. Женщина кивнула головой.

– Я, Петр Сергеевич, как вы себя чувствуете? – проговорила баронесса сонным голосом.

– Со мной будет все хорошо, – ушел от ответа Панютин, пытаясь собраться с силами, – что вы здесь делаете?

– Я приехала позаботиться о вас, – ответила Эльза, как бы оправдываясь, – я хочу помочь, – еще не до конца проснувшись, проговорила Левина.

– Помочь? Мне не нужна ваша помощь. Приберегите её для кого-нибудь другого. И прошу вас, уезжайте отсюда.

Баронесса посмотрела на раненного мужчину, непонимающим взглядом.

– Я не поеду, – Эльза чувствовала глухое сопротивление или боль, а может обиду мужчины, который даже сейчас боролся с обстоятельствами, и своими чувствами.

– Вы, не обязаны за мной ухаживать, Эльза Львовна. Я прогоняю вас, – делая привычное усилие над собой, жестко проговорил Панютин. Левина встала из кресла, не готовая к такому разговору.

– Вы мне не указ, – женщина злилась.

– Указ! – разозлился Панютин. – Мне не нужна ваша жалость.

Левина смолчала, превозмогая обиду, и помедлив немного, ушла. Петр с тоской посмотрел ей в след, нисколько не жалея о сказанном. Ему не хотелось обременять баронессу уходом за собой. Да и ревность к поручику Мелецкому иногда посещала его, особенно вечерами, когда очередная сплетня о баронессе вспоминалась ему. Панютин понимал, что Эльза, возможно испытывает жалость к раненному. Он категорически не желал никакого сочувствия от женщины, которую он любил так долго. Жалость без любви была унизительна для полковника.

Эльза спустилась вниз, и села на диван в гостиной, приходя в себя. Что – то рождалось в ней выше непонимания поведения полковника, его неблагодарности. Почему он не хочет принять её искреннюю помощь и сострадание? Одно она решила точно, ей надо уехать. Купец Солодухин ждет теперь её на стройке. Левина мысленно перебирала текущие дела, чтобы не думать о чувствах к Панютину. Он всегда такой разный с ней. Особенно теперь, когда она, похоже, может ответить ему взаимностью. В гостиную вошли Ирина и Павел.

– Лиза, что случилось? – спросила Муравлина, глядя на выражение лица подруги.

– Я уезжаю в имение. Петр гонит меня, – пытаясь, как можно спокойнее ответить, говорила баронесса.

– Он всегда любил только тебя, Эльза, сильно любил, и в этом его беда, – лукаво улыбнулся Павел Федорович. Левина удивленно посмотрела на князя Муравлина. Интересно сколько в этих словах правды?

– Вы ошибаетесь, – произнесла она со вздохом.

– Эльза, – Павел опять улыбнулся, – вам стало не безразлично отношение к вам Петра?

– Я не знаю. Впрочем, князь, вы, не хотите ли объясниться. Кто и почему напал на него? Муравлин испытующе посмотрел на жену, та отвела взгляд. Ну, конечно, она немного проболталась.