Замок княгини

— Не сердись, ленна, здесь никто ничего не имеет против тебя лично, и мы тоже, — мягко сказала Шала. — Но пойми и то, что друзей своего отца здесь ты не найдешь. Он был добрым и мудрым, но не к соддийцам. Не к горным колдунам, то есть. И ниберийкам он тоже не друг. Он нас изучал, видишь ли, а это не всегда получается делать мудро и с добротой. И когда добрый человек потрошит курицу, а потом варит её в супе, это недобро по отношению к курице, понимаешь?

Лицо Кантаны, и так отнюдь не румяное, стало ещё бледнее, она подошла к кровати и села на краешек.

— Да, я это понимаю, — сказала она. — Мне жаль. Надеюсь, она не варил суп из нибериек.

— Повторяю, ленна, лично тебе здесь никто не враг, — слегка улыбнувшись, добавила Шала.

— Да… Так Шан на свободе? — Кантана посмотрела на Ардая.

— На свободе, — ответил тот и поежился, некстати вдруг вспомнив, как Каюб "изучал" его самого.

Он вопросительно взглянул на Шалу — удалось ли той увидеть в дочке мага что-то необычное? Она ведь довольно долго смотрела на неё…

Шала улыбнулась.

— Ты хочешь у меня что-нибудь спросить, ленна Кантана?

— Зачем мне у тебя что-то спрашивать? — слабо усмехнулась девушка.

— Потому что я ниберийка. У нас все норовят что-нибудь спросить. Мой ответ не будет зависеть от того, чья ты дочь.

Теперь Кантана посмотрела прямо на Шалу, и в её взгляде смешались и насмешка, и недоверие, и, может быть, слабая надежда.

— Я видела, как ниберийки гадают на площадях и на перекрестках дорог, — сказала она. — Иногда они приходили прямо к нам в усадьбу и гадали дворовым, но не моей семье. Я не верю вам, ниберийка.

— И напрасно, — тоже с усмешкой ответила Шала, — может быть, кому-то из твоей семьи следовало поспрашивать нибериек и заплатить им. Твой отец вот норовил всё больше расспрашивать бесплатно. Скажу только, что зря он это делал.

Помедлив немного, Кантана кивнула:

— Хорошо. Что я теряю? Денег у меня нет, но вот, возьми, это серебро, — она сняла с руки тонкий браслет, украшенный цветной эмалью. — Скажи мне, ниберийка, скоро ли я попаду домой? И почему меня тут обвиняют в том, что я не делала? Всю мою жизнь я слышала от людей знающих, что не имею магического дара, и вдруг мне говорят, что я применила магию! Как это возможно?

— Я тебя поняла, — Шала взяла браслет и надела его на руку, полюбовавшись затейливым эмалевым узором. — Правильные вопросы.

— Может, мне стоит уйти, — Ардай огляделся, — это ведь меня не касается. Я спущусь вниз?

Вниз вела винтовая лестница, и там была ещё каморка.

— Не нужно, — возразила вдруг Кантана, — мне нечего от тебя скрывать, лир Ардай Эстерел. Можешь рассказать всё это Шану, когда его встретишь. Кстати, я так и не поняла, как ты его встретишь, если тоже пленник здесь, а Шан — в Шайтакане? Его доставят сюда?

— Шайтакан теперь тоже почти что Содда. Владения соддийцев. Я вскоре, наверное, смогу там побывать, — пояснил Ардай, и вроде бы не сказал лишнего.

Во всяком случае, Шала согласно кивнула.

— Насколько я вижу, у тебя нет магического дара, ленна. В том смысле, который обычно подразумевают маги. Но ты действительно применила магию. Бессознательно. Видишь ли, многие проявления жизни имеют ту же природу, что и магия. Как два конца иглы, две стороны древесного листа… А может, магия исходила не от тебя, но это в конечном итоге совсем не важно.

Кантана внимательно слушала, морщила лоб и не понимала. Покачала головой:

— Значит, возможно, что тот человек сам применил эту магию? Или… это была случайность? Да, я ведь тоже ощутила…

— Неважно, кто применил, говорю же. Да, скорее всего, случайность. Просто… так совпало, видимо. Никто из вас не виноват. Скажи, что ты чувствуешь по отношению к тому человеку? Хотела бы его ещё раз увидеть?

— Нет! — Кантана вскочила с кровати, выпрямилась, как струна, — я никогда не желаю его больше видеть! Никогда!

Вспоминая ту их единственную встречу, ей хотелось зарыться лицом в подушку, а иногда — заплакать. Его взгляд ранил её…

— Конечно, ленна, — кивнула Шала, — я иного и не ждала. Но своего жениха, который в Шайтакане, ты увидеть хотела бы?

— Да, да, — Кантана задышала спокойней. — Его я очень хочу видеть. Мечтаю об этом!

— Конечно, — опять кивнула, улыбаясь, Шала, глядя и на девушку, и вроде как немного сквозь нее.

Ардай уже хорошо знал этот её взгляд — так ниберийка рассматривает человеческую суть, от обычных людей скрытую.

— Ты скоро покинешь это место, — продолжала Шала. — Вернешься домой… но ненадолго. Твоя судьба уже предрешена, и не тобой. С твоим женихом тебя ожидали бы покой и счастье на долгие годы, но я полагаю, что ты сама выберешь иное.

— Я не выберу иное! — воскликнула Кантана, опять разволновавшись. — Я дала ему слово. Я сама дала слово! Я дочь и внучка именей!

— А принадлежишь ли ты себе, дочь и внучка именей? — опять усмешка ясно прозвучала в голосе Шалы. — Ты ни от кого не зависишь, и никто не зависит от тебя?

— Отец не станет меня заставлять! — вскинула голову Кантана, — я сумею его убедить.

Ей так хотелось в это верить, что она почти верила.

— Твой отец больше ничего не решает, ленна.