Замок Лорда Валентина

– Никто на Маджипуре не знает военного искусства, благодарение Божеству. Однако, несмотря на наше миролюбие, мы сражаемся, если нам угрожают. Узурпатор угрожает всем нам. Разве ты не чувствовал жала новых непонятных налогов и непривычных указов в этом году?

– Конечно, чувствовал, но…

– Что – но? – резко спросил Валентин.

– Мы думали, что новый Корональ хочет показать свою власть.

– И вы спокойно позволите давить на вас тому, кто должен служить вам?

– Милорд…

– Ладно. Ты много выиграешь, когда я приведу все в порядок. Ты это понимаешь? Дай мне армию, мэр Хелигорн, и храбрость народа Пендивейна будет воспеваться в балладах тысячу лет.

– Я отвечаю за жизнь моего народа, Милорд…

– А я отвечаю за жизнь твоего народа и за двадцать миллиардов жизней еще. Но без армии чересчур я уязвим. С армией я выступаю как король: имперские силы решительно идут чтобы рассчитаться с врагом. Понимаешь, Хелигорн? Собери народ, скажи, что должно быть сделано, и вызывай добровольцев.

– Слушаюсь, Милорд, – трепеща ответил мэр.

– И смотри, чтобы добровольцы были в самом деле добровольцами!

– Будет сделано, Милорд, – бормотал Хелигорн.

Армия собралась быстрее, чем ожидал Валентин. Подбор, экипировка, провиант – вопрос дней. Хелигорн действительно старался – может, мечтал, чтобы Валентин как можно скорее ушел куда-нибудь в другой район.

Народное ополчение, ранее собиравшееся защищать Пендивейн от вторжения претендента, теперь составило ядро поспешно собранной преданной армии – тысяч двадцать мужчин и женщин. Город с тридцатью миллионами жителей мог бы дать и больше, но Валентин не хотел обдирать Пендивейн. Он не забыл собственную аксиому насчет того, что легче жонглировать дубинками, нежели стволами двика-дерева. Двадцать тысяч выглядели вполне приличной военной силой, и он уже давно разработал стратегию постепенного накопления поддержки. Даже колоссальный Зимр, рассуждал Валентин, начинается с скромных ручейков где-то в северных горах.

Все речные суда на пятьдесят миль в окружности были призваны для транспортировки армии. Громадная флотилия двинулась к северу под зелеными с золотым флагами Короналя.

Валентин стоял на носу флагманского корабля. Рядом с ним были Карабелла, Делиамбер, адмирал Эйзенхарт. Омытый дождем воздух был чист и приятен; добрый свежий воздух Алханрола дул с Замковой Горы и создавал у Валентина ощущение, что он наконец-то едет домой.

Суда восточного Алханрола были более обтекаемы и менее вычурны, чем те, что Валентин видел на Зимре. Большие простые корабли, высокие и узкие, с мощными машинами, тянущими суда против сильного течения Глейга.

– Быстрое течение, – заметил Эйзенхарт.

– Так и должно быть, – сказал Валентин, указывая на какую-то невидимую точку далеко на севере и высоко в небе. – Глейг начинается на нижних склонах горы. На протяжении нескольких тысяч миль в него впадает много рек, и вся масса воды идет против нас, когда мы поднимаемся к истокам.

Моряк хьорт улыбнулся.

– Когда подумаешь о встрече с такой силой, плавание в океане кажется детской игрой. Я никогда не понимал рек: узкие, быстрые… Нет, дай мне открытое море, драконов и все такое – и я счастлив.

Но Глейг, хоть и быстрый, был приручен. Когда-то в нем были пороги и водопады, и сотни миль его были пригодны для навигации. Четырнадцать тысяч лет человеческого присутствия на Маджипуре все это изменило. Дамбы, шлюзы, отводные каналы и другие средства заставили Глейг, как и все Шесть Рек, спускавшихся с Горы, служить им хозяевами почти на всем своем пути. Только внизу где ровная долина позволяла реке разливаться, бывали некоторые затруднения, да и то только в период больших дождей.

И провинции вдоль Глейга тоже были спокойными: зеленая фермерская местность, прерываемая большими городскими центрами. Валентин смотрел в пространство, щуря глаза от яркого утреннего света, и искал серую громаду Горного Замка. Но на расстоянии двух тысяч миль не было видно даже Горы, как ни огромна она была.

Первым значительным городом вверх по реке после Пендивейна был Макропрозас, известный своими ткачами и художниками. Когда корабли подошли ближе, Валентин увидел, что порт украшен огромными эмблемами Короналя, видимо, поспешно вытканными.

– Что означают эти флаги? – задумчиво спросил Слит. – Предназначенность темному Короналю или капитуляцию перед тобой?

– Конечно, это уважение к тебе, милорд, – сказала Карабелла. – Они уже знают, что ты идешь вверх по реке, и вот повесили флаги, чтобы приветствовать тебя!

Валентин покачал головой.

– Я думаю, этот народ просто осторожничает. Если мои дела на Замковой Горе пойдут плохо, всегда можно сказать, что эти флаги – знак преданности тому Короналю. Если же тот падет – город скажет, что признал меня вслед за Пендивейном. Я думаю, мы не позволим им такой двусмысленности. Эйзенхарт!

– Да, Милорд?

– Веди нас в гавань Макропрозоса.

Для Валентина это было нечто вроде игры. Особый надобности причаливать здесь не было, и он меньше всего хотел бы сражаться с ненужным городом так далеко от Горы. Но важно было испробовать свою стратегию.