Замок Морганы (СИ)

Тонкие пальцы волшебницы игриво касались его лба, щеки, губ… Опьянённый её внезапной нежностью, Менестрель жадно прильнул к ним губами.

— Отдай его… Ведь ты, как и я, познал боль предательства… Отдай же…

Певец поднял руку и медленно разжал кулак. На ладони блестел Камень. Мысль: «Бросить, бросить!» — настойчиво звучала в его голове. Одной рукой Моргана ласково обняла Менестреля, другую протянула к Камню. Она почти дотронулась до ладони певца, когда один из солнечных лучей, проникавших в залу, зажёгся внутри кристалла трепетным, золотистым огоньком. Камень сразу стал холодным, как лёд. На его прозрачной поверхности выступили капли воды. Кристалл таял, но тонкая струйка, которая потекла по руке певца, зашипела и мгновенно испарилась, пронзив запястье нестерпимой болью. Менестрель вскрикнул и отбросил тающий Камень. Артефакт ударился о колонну, и хрустальный звон эхом прокатился по пустой зале. На облачно-белом мраморе появилась маленькая, едва заметная трещина. Моргана вздрогнула и отпрянула назад. Гримаса испуга и боли, на мгновение исказившая её лицо, сменилась ядовитой усмешкой.

— Небесный правитель снова обманул меня, — тихо и вкрадчиво проговорила она, — но любое могущество имеет границы. Очень скоро я вернусь.

Моргана прижала ладони к губам, посылая Менестрелю два воздушных поцелуя. Волшебница раскинула руки, они быстро обросли чёрными перьями и превратились в крылья. Поднимаясь в воздух, тело Морганы уменьшилось, появился клюв и трёхпалые птичьи лапы. Когда иссиня-чёрная ворона вылетела в отверстие разбитого витража, роскошная зала качнулась, словно отражение в воде. Трещины поползли по стенам и, коснувшись потолка, перечеркнули изображение Морганы на росписи. От капители одной из колонн отвалился кусок позолоченного мрамора, и через мгновение глыбы стали обрушиваться на пол одна за другой. Уворачиваясь от них, Менестрель увидел колонну, которая, словно подрубленный ствол могучего дерева, падала прямо на него. В панике он взмахнул руками. Руки прошли сквозь мрамор и певец, оступившись, упал на спину. Прямо над собой он увидел покачивающуюся люстру. Через мгновение причудливое скопление алмазных слёз с грохотом разбилось о белоснежные плиты, и сверкающие капли, словно дротики, вонзились в тело менестреля. Пятна крови алыми маками расцвели на белой ткани его рубахи, но певец почувствовал лишь лёгкое дуновение ветерка. Позолоченная капитель, придавившая его к полу, была не тяжелее воздуха, но Менестрель кричал и отбивался от невесомых мраморных глыб и осколков цветного стекла, неосязаемо вонзавшихся в его тело. Наконец, он смирился со своей участью и зажмурился…

========== Танец двух стихий ==========

Менестрель открыл глаза. Над ним сияло небо, покрытое лебяжьим пухом облаков. «Небо вверху, значит, я жив!» — подумал он. Если бы не блестевший на траве Камень и притупившаяся боль от ожога, певец решил бы, что приключения в замке Морганы были лишь нелепым сном. Поспешно сунув артефакт в котомку, Менестрель огляделся вокруг. Аллеи и фонтаны, окружавшие замок, бесследно исчезли. Ветер трепал кусты вереска и колючие ветви молодой сосны. Лишь вдали, у горизонта, словно айсберг, сверкало облако, очертания которого с удивительной точностью воспроизводили силуэт замка.

Спустившись с горы, Менестрель увидел бурный ручей. Студеная вода трепала гибкие ветви огромной ивы, склонившейся над ним. Солнечные лучи не могли пробиться сквозь густую листву её великолепной кроны. Решив, что по рассеянности спустился с другой стороны горы — ведь он помнил лишь молоденькую иву и небольшой ручеек — Менестрель залюбовался пейзажем. Певец присел у пруда и хотел зачерпнуть воды ладонью, но так и застыл с протянутой рукой. Смуглое лицо, взглянувшее на него из дрожащего зеркала воды, показалось певцу его изменённой копией. В чёрных кудрях серебрилась седая прядь, черты утратили прежнюю мягкость. Скулы заострились, между бровями пролегли две едва заметных складки.