Замок Ротвальд

Собаки сразу взяли любезно проложенный след на верхний этаж. Еще бы они его не взяли, если я на тряпку помочился и эту тряпку протащил по лестнице до самого верха. Наверху их ждал пирог с печенкой, плюшки и копченая рыба. Не только потому, что они могли понравиться собакам, но и потому, что лежали в том мешке, который им дали понюхать. Путь же к коридору был щедро посыпан порохом и чесноком. Пороховницу Пауль позаимствовал вместе с пистолетом, а чеснок сушился у Анны под кроватью.

— Эй, Черный! — крикнул я, когда собаки рванулись вверх.

— Вот он! — крикнул один из стрелков.

Черный и сам увидел, что «вот он», и бросился ко мне.

В этом и состоял наш план. Если поединка с Черным не избежать, то надо хотя бы вытащить его в такие условия, чтобы драться один на один. Неважно, сколько человек будет с Черным, если навязать бой в узком коридоре, где нельзя сражаться двоим в ряд. То, что он сам будет рваться вперед, было очевидно, как и то, что прочие не станут лезть перед ним.

Надо сказать, что он был хорошим бойцом. Очень хорошим. Выше меня почти на голову. Нагрудник, перчатки. Длинный колющий меч, примерно как у меня.

С первых ударов я понял, что он учился фехтованию не в братствах, а на поле брани. Скажи ему «кварта» — и он подумает про пиво, а скажи ему «терция» — он ответит: «Сам такой». Но силы и скорости ему было не занимать. Он теснил меня по коридору, заставляя делать шаг назад на каждом третьем соприкосновении клинков. Казалось, его меч занимал все пространство под полукруглыми сводами, то чиркая по подолу моей куртки, то высекая искры из кованых светильников.

Будь у него возможность маневра, мне бы крышка. И до такой возможности оставалось совсем немного — вытеснить меня из коридора, половину которого я уже прошел задом наперед.

Для полноты картины за спиной Черного продвигался наемник с аркебузой, а за его спиной виднелся Ганс с арбалетом.

И тут ко мне пришло озарение. Узкий коридор — это фехтовальная дорожка. Как на занятиях. Полукруглый свод — это как бы круг, в который вписано изображение противника. Плитами на полу обозначены стандартные расстояния шага.

Парад! Рипост! Вторая защита! Третья позиция! Выпад!

Мой меч скользнул по его нагруднику. Черный сделал запоздалый шаг назад.

Ложный выпад в бедро — укол в лицо! Прыжок назад.

Ложный выпад в лицо — укол в бедро! Есть! Первая кровь!

Взмах мечом снизу вверх — и распорото правое предплечье между локтем и краем перчатки.

Черный делает три огромных шага-прыжка назад, сбивает с ног аркебузира, но успевает перехватить меч левой рукой дополнительно к правой.

Классическая ошибка с двуручным хватом! Острие меча описывает восьмерку, но руки на рукояти не защищены. Настолько предсказуемое движение, да и места для него мало, что я перехожу в атаку еще до того, как его меч уходит с того места, где через мгновение появляется моя рука.

Точный укол в левую руку. Меч не перерубает стальные чешуйки на пальцах, но попадает между пальцами и втыкается в кисть между костяшками, кажется, среднего и безымянного.

Больно, да? Вот тебе «швейцарский сюрприз»! Левой хватаю его меч у крестовины и колю снизу вверх, в живот, ниже нагрудника. Такой удар должен входить под пластинчатую юбку рыцарской кирасы, в низ живота, где под тонкой кожей прячутся благородные кишки и сиятельный мочевой пузырь. Верная смерть в вонючей луже и никакого плена!

Пропустив «швейцарский сюрприз», уже не встают. Поэтому, поднырнув под правую руку Черного, с криком выскакиваю на аркебузира. Черный, отступая, сбил его с ног, потом отступил еще, и теперь наемник в пределах вытянутой руки у него за спиной. Отбиваю в сторону ствол.

Ба-бах!

Матерь Божья! Какой грохот!

Руку ожгло. Успел заметить черные точки на ладони раньше, чем уколол стрелка мечом. Он прикрыл прикладом живот, а я ткнул ниже и проколол ему бедро насквозь.

Арбалетчик далеко.

— Дядя Ганс! Не стреляй! Это же Якоб! — крикнул Пауль из конца коридора у меня за спиной.

Я бросил меч и поднял руки.

— Правда, Ганс, не бери грех на душу. Что я тебе сделал?

— Ты бы сделал. Если бы дотянулся.

Уфф. Ответил. А мог бы выстрелить.

— Я не выстрелил, и ты не балуй. Повернись и иди.

— Куда?

— Вперед, дурак. И через боковую дверь на лестницу и во двор. Дернешься в башню — клянусь святым Себастьяном, пристрелю.

Продолжила рассказ Анна:

— Когда грохнул выстрел, я так испугалась…

Рейнхард махнул рукой, и половина остававшихся во дворе солдат побежала к Арсенальной, а половина к лестнице в стену.

Не успели они подняться до половины лестницы, как из двери вылез Якоб. Ну и пугало, прости Господи! Но живой. И, вроде бы, даже не раненый. Вслед на ним вышел Ганс с арбалетом. За Гансом — наемник, который уходил в башню с аркебузой. Теперь нога у него была перевязана, и его кто-то поддерживал. Пауль! Негодный мальчишка!

— Что за малец? — спросил кто-то из наемников.

— Наш, — ответил кто-то из стражников.

Солдаты отступили от лестницы, образовав пустой круг.

— Вон со двора! — крикнул Рейнхард. — Бегом!

Жители замка начали неспешно расходиться.

— Вам еще повторить?!