Замок Сен-Мар

Уже стемнело; в горах в ранние зимние вечера к четырем часам было хоть глаз выколи. Так что Уикхем еще больше проникся сочувствием к слугам барона, которых тот погнал на скалы, чтобы выяснить, почему на карету упал кусок камня размером со статую президента О’Бэнниона. Хотя вряд ли им удалось бы узнать что-то важное – кроме того, что склон как будто срезало ножом.

Диего присел около скола и задумчиво почесал задней лапой загривок. Прошло уже порядочно времени, но запах магии все еще резал ноздри. Оборотень без особого удовольствия обнюхал ровный гладкий скол, отфыркался и подцепил когтем несколько мелких камешков, припорошенных снегом. Скалы вокруг были из темной, почти черной базальтовой породы, а эти камешки – известняк, беловато-желтые, словно сыр.

Медведь аккуратно покатал их кончиком когтя, чтобы разложить по порядку – остатками коричневого узора вверх. Что это был за узор – герон или заклятие – теперь не понять. Но явно нечто рукотворное. И пахло от камешков магией.

Диего закатил улики в деревянную коробочку и когтем надавил на крышку до щелчка. Он заберет их позже, когда полностью осмотрит место преступления. Он решил, что изучать голые скалы, с которых срываются камни, безопаснее в зверином облике, чем в человеческом. К тому же мало ли – вдруг преступники все еще сидят тут в засаде?

Он стал подниматься выше срезанного участка скалы, следуя за остаточным, едва уловимым запашком магии. Здесь журчал ручей, который, достигнув долины, превращался в подземную реку, наполнявшую колодцы в деревне. Именно отсюда текучая вода принесла в колодец запах магии.

Запах же человека давно выветрился, но по следу магии Диего добрался до небольшой естественной площадки, где обнаружил следы крючьев. Кто-то вскарабкался на эту площадку с другой стороны хребта и поджидал барона в засаде, подкрепляя силы хлебом с сыром и ветчиной – на что указывал мятый кусок промасленной бумаги, небрежно скомканный и брошенный под груду камней. Диего еще немного порылся в этой груде, но ничего не нашел и разочарованно фыркнул.

С площадки открывался вид на серпантин дороги, вьющийся вдоль хребта. В темноте оборотень без труда смог бы разглядеть карету – а днем это удалось бы и человеку. Тем самым, покушение на барона осуществил маг, недостаточно опытный, чтобы колдовать издалека. Не говоря уже о том, что опытный чародей знает минимум сотню заклинаний, чтобы уморить врага на любом расстоянии.

«Слишком много знаний о магии стало расползаться по миру после Фаренцы», – с досадой подумал Уикхем и принялся спускаться. Тут и там появлялись люди, которые задавались вопросами о том, что же там произошло, – а найти ответы, как говаривал шеф, несложно при должном упорстве. Хотя, может, все проще: Вальенте послал сюда кого-то из молодых адептов Ордена. Но зачем? Захотел убить барона только для того, чтобы до него не добралась миледи? Так барон-то ей и не нужен.

Или Вальенте считает, что дело именно в Сен-Маре и в его сходстве с Редфернами?

«Вообще-то предположение логичное, – подумал Уикхем. – Сходство с одним из них очень уж велико, а Вальенте прекрасно знает, как выглядят они оба».

Он добрался до склона, от которого откололся камень, подобрал коробочку с уликами и потрусил к небольшой пещере, где оставил свою одежду. Там Диего перекинулся в человека, сунул в карман коробочку с камешками и стер знак «Silentium»[10], благодаря которому его крик при перевоплощении не услышали все окрестные жители.

Диего выглянул из пещеры, с досадой отметил, что пошел мелкий снег, и уже засобирался было вниз, как вдруг ветерок принес ясный, отчетливый человеческий запах. Человек был один, недалеко – и звали его Карлос Анастазия. В тишине оборотень слышал, как доктор философии, пыхтя и ругаясь (почему-то на эсмеранском), карабкается по скалам.

«Какого черта?!»

Уикхем поспешно укрылся в пещерке и надвинул на лоб шляпу, чтобы горящие глаза не выдали его в темноте. Но Анастазия едва ли обратил бы внимание на чьи-то светящиеся глаза: подъем на скалу давался ему нелегко, несмотря на то что профессор был довольно жилистым и крепким. То, что для Диего отличалось от дороги лишь углом подъема, для человека оказалось нешуточным испытанием.

Зимой. В снегопад. В темноте. Какого черта он вообще сюда полез?!

Наконец доктор философии добрался до гладкого среза, оставленного чьей-то магией, кое-как утвердился на ногах и достал из кармана многогранное зеркало. Диего мигом узнал этот предмет – но Анастазия не успел воспользоваться им по назначению. Налетел резкий порыв ветра и швырнул в лицо профессору горсть колючего снега. Анастазия машинально дернул головой, пытаясь увернуться, поскользнулся на склоне и сорвался вниз.

Уикхем, не задумываясь о том, что делает, пулей вылетел из пещеры и успел схватить доктора за руку. Хрупкое человеческое запястье слабо хрустнуло в хватке оборотня.

– Боже мой… – еле выдохнул Анастазия, болтаясь над изгибом дороги; глаза у него были широко распахнуты от ужаса. Диего вонзил шипастые носки ботинок в снег и вцепился лапой в камень. Когти заскрипели по базальту.