Замок Сен-Мар

Валентина, конечно, не ответила. Временами он ощущал ее присутствие, всегда безмолвное, а порой… В такие дни он напоминал себе, что вивене нельзя убить, и потому она все еще здесь.

– Мы стараемся, – уверил ее Натан, глядя на пульсирующее в глубине моря мерцание. – В смысле – и Бюро растет, и Редферн все пытается что-то придумать, чтобы тебе было полегче. Но пока с этим туговато. Все-таки мы не можем туда войти, да и опыты ставить не на ком.

В шелесте волн Бреннону на миг почудился вздох. Но пес все так же лежал, не шевелясь, – а значит, ему показалось. Когда Валентина давала о себе знать, Кусач всегда это замечал.

– Но они справятся, – сказал Натан. – Их же там теперь трое. Кстати, Пегги передает тебе привет. С ней все хорошо, несмотря на… гм. М-да. Она все обещает отселить их обратно – ну, то есть раздобыть им тела. Там некоторые трудности с заклинанием, которое нашла Полина Дефо.

Пес тихонько засопел. Бреннону вспомнились люди, которые на кладбищах беседовали с могилами умерших родных, но он продолжал, упрямо не сводя глаз с мягкого мерцания:

– Я думаю, что когда Редферны вернутся к нам, так сказать, во плоти, то дело у них пойдет быстрее. Энджел, в конце концов, сделал купол, который продержался две сотни лет. Он найдет способ тебе помочь. Он обещал мне… – Голос Натана прервался. Он всегда говорил себе, что Валентина слышит его, – но он не знал наверняка. Никто ничего не знал о том, что с ней. Единственное, что им было известно, – если купол стоит и в море бьется «сердце вивене», то она все еще здесь.

– Я вернусь к тебе, – тихо сказал Натан. – Видишь – я же всегда возвращаюсь.

Волны шелестели, обтекая мелкую гальку и крупные валуны, выброшенные на берег после катастрофы. Над руинами города и тем местом, где была Лиганта, всегда клубились тучи, но Бреннону несколько раз сообщали, что на несколько секунд в них порой появляется просвет и узкий луч солнца скользит по воде. Натан каждый раз надеялся, что увидит его и сам, потому что верил: это Валентина дает о себе знать.

Но сейчас просвета не было: серые тучи ползли по небу и только сгущались к ночи. Бреннон сидел на камне до тех пор, пока не стемнело и он не почувствовал, что к нему приближаются консультант и его фамилиар.

– Ну ладно. – Бывший комиссар поднялся; Кусач тоже встал и встряхнулся. – Мне пора. Я пробуду тут несколько дней, так что еще увидимся.

Он надел шляпу, направился навстречу Луису Монтеро – и вдруг ощутил, как ветер слегка коснулся его щеки, точно теплой ладонью. Пес тихонько заскулил, и Натан быстро повернулся к куполу – но там никого не было.

– Вам не стоит проводить тут столько времени, мессир, – сказал консультант. – Тут небезопасно.

– Ничего, обо мне заботятся, – проворчал Бреннон. – Как у вас здесь обстоят дела?

– Пока все спокойно, не считая того, что два часа назад дежурные поймали троих молодых людей, которые пытались проникнуть за Периметр.

– Опять? Медом им там, что ли, намазано?! Какого черта они сюда лезут?

– Запретный плод, мессир, – вздохнул Монтеро. – Слухи о сокровищах и тайных знаниях тоже нам отнюдь не помогают.

– Сокровища! – фыркнул Натан. – Тайные знания! Ладно, ведите, посмотрим на этих расхитителей гробниц.

* * *

Пленных заперли в одной из трех комнаток в небольшом, наспех построенном домике, который носил громкое название «блок-пост». Бреннону пришлось пригнуться, чтобы войти в дом. При его появлении дозорные вскочили, и комиссар смущенно закряхтел. До сих пор трудно было к этому привыкнуть.

Перед тем как войти в допросную, Натан достал из-за пазухи коробочку с длинными тонкими сигарами, которые презентовал ему эсмеранский кардинал в благодарность за спасение. Бреннон отрезал кончик сигары; дежурный поспешно поднес ему спичку. Кусач понюхал упавший на пол обрезок, чихнул и заскреб морду лапой. Натан с удовольствием затянулся. Монтеро открыл перед ним дверь.

В допросной сидели трое парней, связанные их же ремнями. Самому старшему из охотников за сокровищами было едва ли больше двадцати. Они прижались друг к другу, испуганно глядя на Бреннона; хотя старший отчаянно делал вид, что ничего не боится, но его выдавали судорожно подергивающийся кадык, расширенные зрачки, бледность и пот, стекающий по лбу и шее. В допросной было темно, но Натан уже не нуждался в свете, чтобы разглядеть все до мельчайших деталей, уловить запах их страха и даже расслышать учащенное биение трех сердец.

За все это ему следовало благодарить Редферна и его страсть к выведению одних чудищ, чтобы те охотились на других чудищ.

– К-кто вы? – спросил самый старший из щенков, наконец набравшись достаточно смелости. Вряд ли он мог разглядеть что-нибудь, кроме светящихся глаз Натана, огонька сигары да белеющих в темноте рук, и это пугало мальчишку еще сильнее.

– Кто вы?! – крикнул он. – Как вы смеете… вы знаете, кто мой отец?!

– Нет, – ответил Бреннон и сел на табурет напротив пленных. – Но не волнуйтесь – вы к нему вернетесь целым и невредимым, если ответите на пару вопросов.