Замок в воздухе (ЛП)

На следующее утро они проснулись в густом тумане. Повсюду было бело и сыро, и ничего не видно дальше ближайших кустов. Полночь, дрожа, свернулась рядом с Абдуллой. Бутылка джинна, когда Абдулла поставил ее перед ними, имела отчетливо угрюмый вид.

— Выходи, — велел Абдулла. — Мне надо загадать желание.

— Я могу прекрасно исполнить его и отсюда, — гулко возразил джинн. — Мне не нравится эта сырость.

— Отлично, — сказал Абдулла. — Я желаю мой волшебный ковер назад.

— Исполнено. И пусть это послужит тебе уроком, как заключать глупые пари.

Некоторое время Абдулла в ожидании смотрел наверх и вокруг, но ничего не происходило. А потом Полночь вскочила на ноги. Мордочка Молокососа показалась из рюкзака солдата, а уши склонились в южном направлении. Абдулла всмотрелся в ту сторону и подумал, что вроде слышит слабый шепот, который мог бы быть ветром или чем-то движущимся сквозь туман. Вскоре туман закружился — сильнее и сильнее. В поле зрения над их головами появился серый продолговатый силуэт ковра и скользнул на землю рядом с Абдуллой.

На нем находился пассажир. Свернувшись на ковре, мирно спал злодейского вида мужчина с пышными усами. Его похожий на клюв нос прижался к ковру, но Абдулла видел в нем золотое кольцо, наполовину спрятанное усами и грязной драпировкой головного убора. Одна рука мужчины сжимала пистолет в серебряной оправе. Не оставалось никаких сомнений, что это снова Кабул Акба.

— Думаю, я выиграл спор, — прошептал Абдулла.

Даже шепот — а может, и зябкость тумана — заставил разбойника пошевелиться и раздраженно забормотать. Солдат приложил палец к губам и покачал головой. Абдулла кивнул. Если бы он был сам по себе, сейчас он гадал бы, что ему вообще делать, но с солдатом он чувствовал себя почти равным Кабулу Акбе. Он как можно тише всхрапнул и прошептал ковру:

— Выберись из-под этого человека и зависни передо мной.

По краю ковра пробежала рябь. Абдулла видел, он пытается выполнить приказ. Он с усилием извивался, но вес Кабула Акбы явно был слишком велик, чтобы позволить ковру выскользнуть из-под него. Так что ковер попытался по-другому. Он поднялся на дюйм в воздух и, прежде чем Абдулла понял, что он собирается делать, выстрелил из-под спящего разбойника.

— Нет! — воскликнул Абдулла, но слишком поздно.

Кабул Акба шлепнулся на землю и проснулся. Он сел, размахивая пистолетом и вопя на странном языке.

Бывший наготове солдат неторопливо схватил зависший ковер и обернул его вокруг головы Кабул Акбы.

— Забери у него пистолет, — велел он, держа брыкающегося разбойника обеими мускулистыми руками.

Абдулла упал на одно колено и схватил сильную руку, размахивавшую пистолетом. Рука была очень сильной. Абдулла никак не мог отнять пистолет. Он мог только виснуть на ней и болтаться из стороны в сторону, пока рука пыталась стряхнуть его. Солдат рядом с ним тоже болтался из стороны в сторону. Кабул Акба оказался поразительно силен. Пока Абдуллу мотали, он попытался завладеть одним из пальцев разбойника и разжать его хватку вокруг пистолета. Однако в ответ Кабул Акба взревел и начал подниматься, и Абдуллу отбросило назад вместе с ковром, который каким-то образом оказался обернутым вокруг него, вместо Кабула Акбы. Солдат продолжал цепляться. Он цеплялся, даже несмотря на то, что Кабул Акба продолжал подниматься, ревя так, будто рушится небо, и хватка солдата вокруг его рук превратилась в хватку вокруг пояса, а потом — вокруг бедер. Кабул Акба вскричал голосом, больше похожим на гром, и поднялся еще выше, пока его ноги не стали слишком большими, чтобы держать их одновременно, и солдат соскальзывал вниз, пока не вцепился угрюмо в одну из них, прямо под большущим коленом. Эта нога попыталась отпнуть солдата, но ей не удалось. После чего Кабул Акба расправил громадные кожистые крылья и попытался улететь. Но солдат, хотя снова соскользнул вниз, по-прежнему держался.

Абдулла наблюдал всё это, одновременно пытаясь выбраться из-под ковра. Также краем глаза он видел Полночь, которая в защитной позе застыла над Молокососом, став еще больше, чем когда стояла перед констеблями. Но недостаточно большой. Перед ними теперь возвышался самый могучий из могучих ифритов. Половина его терялась наверху в тумане, который он сбивал крыльями в завихряющийся дым, не в состоянии взлететь, поскольку солдат якорем притягивал к земле его громадные когтистые ноги.

— Объяснись, могущественнейший из могучих! — крикнул Абдулла в туман. — Семью Великими Печатями я заклинаю тебя прекратить сопротивляться и объяснить!

Ифрит перестал реветь и остановил мощные взмахи крыльев.

— Ты заклинаешь меня, ты, смертный? — донесся сверху громкий зловещий голос.

— Да, — ответил Абдулла. — Скажи, что ты делал с моим ковром под видом этого презреннейшего из кочевников. Ты обидел меня по меньшей мере дважды!

— Очень хорошо, — произнес ифрит и начал тяжеловесно опускаться на колени.

— Можешь теперь отпустить, — сказал Абдулла солдату, который, не зная законов, управляющих ифритами, по-прежнему цеплялся за большущую ногу. — Он обязан остаться и ответить мне.