Замок в воздухе (ЛП)

Это сработало. Валерию ни разу в жизни еще никто не шлепал. Она перевернулась и села так, будто в нее выстрелили. Она уставилась на прямолинейную принцессу изумленными опухшими глазами.

— Ты ударила меня!

— И ударю снова, если будешь напрашиваться, — сказала прямолинейная принцесса.

— Я закричу, — заявила Валерия.

Ее рот снова стал квадратным. Она набрала воздуха в легкие.

— Нет, не закричишь, — сказала прямолинейная принцесса.

Она подхватила Валерию и быстро сунула в руки двух принцесс позади нее. Те, вместе с еще несколькими, кучкой собрались вокруг Валерии, успокаивающе воркуя. Валерия снова начала вопить изнутри этой кучки, но не слишком убежденно. Прямолинейная принцесса уперла руки в бедра и презрительно повернулась к ифритам.

— Видите? — сказала она. — Всего лишь чуток твердости и немного доброты, но ни от одного из вас нельзя ожидать понимания этого!

Дальзель шагнул к ней. Теперь, когда он перестал страдать, Абдулла с удивлением увидел, что Дальзель красив. Если не считать грибообразных ушей и когтистых ног, он мог бы сойти за высокого ангелоподобного человека. Его голову покрывали золотые кудри, а крылья, хотя маленькие и чахлые, тоже были золотыми. Ярко-красные губы растянулись в сладкой улыбке. В целом, он обладал неземной красотой, которая соответствовала странному облачному королевству, в котором он жил.

— Прошу, заберите дитя прочь, — сказал он, — и успокойте ее, о принцесса Беатрис, превосходнейшая из моих жен.

Прямолинейная принцесса Беатрис в любом случае уже показывала жестами другим принцессам увести Валерию, но на этих словах резко развернулась.

— Я уже говорила тебе, мальчик мой, — сказала она, — что ни одна из нас никакая тебе не жена. Можешь называть нас так, пока не посинеешь, но от этого ничего не изменится. Мы не твои жены и никогда ими не будем!

— Именно! — твердым, но нестройным хором произнесли остальные принцессы.

Все они, кроме одной, повернулись и унеслись прочь, забрав с собой всхлипывающую принцессу Валерию.

Лицо Софи осветилось восторженной улыбкой.

— Похоже, принцессы не сдают позиции! — прошептала она.

Абдулла пропустил ее слова мимо ушей. Оставшаяся принцесса была Цветком-в-Ночи. Она, как всегда, выглядела вдвое красивее, чем он помнил, и была очень нежной и суровой, ее большие темные глаза серьезно уставились на Дальзеля. Она вежливо поклонилась. Все чувства Абдуллы запели при виде нее. Казалось, облачные колонны вокруг появлялись и исчезали рывками. Сердце радостно колотилось. Она невредима! Она здесь! Она разговаривает с Дальзелем.

— Прости меня, великий ифрит, если я осталась задать тебе вопрос, — ее голос был мелодичным и оживленным даже больше, чем помнил Абдулла — словно прохладный фонтан.

К возмущению Абдуллы, Дальзель отреагировал с ужасом.

— О, только не ты опять! — протрубил он, и Хазруэль, который стоял точно темная колонна на заднем плане, скрестил руки и ехидно ухмыльнулся.

— Да, это я, суровый похититель султанских дочерей, — ответила Цветок-в-Ночи, вежливо склонив голову. — Я здесь только чтобы спросить: из-за чего дитя начало плакать?

— Откуда мне знать? — вопросил Дальзель. — Ты вечно задаешь мне вопросы, на которые я не могу ответить! Почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому, о грабитель правительственных отпрысков, что самый легкий способ успокоить ребенка — разобраться с причиной его дурного настроения. Я это знаю по собственному детству, поскольку сама была немало склонна к истерикам.

«Конечно, нет! — подумал Абдулла. — Она лжет с определенной целью. Нет, такая нежная натура как она никогда не стала бы вопить из-за чего бы то ни было!» Однако, как он с возмущением заметил, Дальзель поверил ей без малейшего труда.

— Даже не сомневаюсь! — заявил он.

— Так в чем была причина, лишающий храбрости? — настаивала Цветок-в-Ночи. — В том, что она хотела вернуться в свой дворец, или получить свою особенную куклу, или она просто испугалась твоего лица, или…

— Я не отправлю ее обратно, если в этом состоит твоя цель, — перебил Дальзель. — Теперь она одна из моих жен.

— В таком случае, заклинаю тебя выяснить, что заставило ее кричать, отнимающий принадлежащее по праву, — вежливо произнесла Цветок-в-Ночи, — поскольку без этого знания, даже тридцать принцесс не заставят ее умолкнуть.

И действительно, голос принцессы Валерии снова поднялся вдалеке: «Уа-уа-УА!»

— Я сужу по опыту, — заметила Цветок-в-Ночи. — Однажды я сутками кричала целую неделю, пока у меня не пропал голос, из-за того что выросла из любимых туфлей.

Абдулла видел, Цветок-в-Ночи говорит чистую правду. Он пытался поверить, но как бы ни старался, просто не мог представить свою очаровательную Цветок-в-Ночи лежащей на полу, колотящей ногами и вопящей.

У Дальзеля опять-таки не возникло с этим никаких трудностей. Он передернулся и сердито повернулся к Хазруэлю:

— Давай думай. Ты принес ее. Ты должен был заметить, что вывело ее из себя.

Огромное коричневое лицо Хазруэля беспомощно сморщилось.