Замок зла

со скуки!

- Как славно, что ты зовешь меня по-прежнему: "Шумри"!

счастливо рассмеялся немедиец. - Веришь ли, никак не могу

привыкнуть к своему родовому имени. Кель-берг! Кельберррг!..

оно рычит на меня, как злой пес. Оно давит на меня, как

седло, впервые одетое на спину лошади, привыкшей вольно

скакать в табуне!..

- Да конечно, какой из тебя Кельберг! - Конан хлопнул

друга по плечу тяжелой лапищей так, что тот невольно

присел. - Бродяга, пинающий перекати-поле, каким был, таким

и остался, даже став хозяином самого огромного замка в

Немедии! Кельберг бы уплетал сегодня за ужином не вареную

капусту, но сочную оленину, и запивал ее добрым вином!

Шумри согласно покивал головой.

- Послушай-ка, - сказал он. - Сдается мне, что ты

заскучал в этом самом огромном замке Немедии. И даже

оленина и отличное вино перестали тебя радовать. Не спорь,

не спорь! - поднял он руку, предупреждая возражения

киммерийца. - Не только я это заметил, Илоис вчера вечером

сказала мне то же самое. Поэтому у меня есть к тебе

отличное предложение: а что, если нам с тобой поехать на

несколько дней поохотиться? Только ты и я, да пара слуг,

чтобы отвозили добытую дичь в замок. К северу от Бельверуса

есть совсем дикие места, славящиеся обилием зверя. Ну,

как?..

- Поохотиться, говоришь? - Конан не скрывал удивления.

Впервые слышу, что ты полюбил охоту.

- Вообще-то, я ее не полюбил, - честно признался Шумри.

- Скорее даже - разлюбил окончательно. Но уж очень мне

хочется побыть с тобой подольше, и не просто побыть, а

странствовать, как когда-то. Спать на голой земле, жарить на

костре мясо, разговаривать до утра... Тебе не по нутру мой

тяжеловесный замок с его пыльной роскошью, я же вижу. Мне он

тоже не нравится, клянусь твоим Кромом! Кстати, я продаю

его, и совсем скоро стану таким же бездомным бродягой, каким

был до сих пор.

- Ты продаешь свой замок? - не поверил своим ушам

киммериец. - Ты не спятил случайно, старина, от

чрезмерного счастья? А как же Илоис?

- Илоис будет только рада. Мы с ней решили это вместе,

Конан. Помнишь, я рассказывал тебе, что когда мы были

еще детьми и встретились в самый первый раз, она сказала,

что ни за что не согласилась бы жить в этом угрюмом и

холодном замке? А я тогда ответил, что продам его, раз он

тай не нравится, и мы будем путешествовать всю нашу жизнь.

Я фантазировал тогда, врал безудержно - про дома-грибы,

дома-острова... Пришла пора выполнять свое детское обещание.

- Я всегда знал, что ты сумасшедший, - заключил

Конан. - Но, честно говоря, надеялся, что по Закону

Равновесия, о котором мне когда-то кто-то рассказывал, жена

тебе попадется нормальная.

- А зачем мне нормальная? - Шумри рассмеялся, махнув

рукой. - Ты и представить себе не можешь, какое это

счастье - претворить в жизнь сумасшедшие детские фантазии!

сначала я повезу Илоис туда, где мне что-то понравилось,

что-то запало в душу во время моих десятилетних странствий.

Потом мы поедем в те края, где я не бывал, где все будет в

первый раз. Конечно, со временем мы устанем и постареем, да

и дети, если они появятся, будут утяжелять наш путь...

Поэтому в конце концов мы остановимся в самом прекрасном

месте, какое только увидим. И будем там жить.

- Что ж, желаю тебе найти такое место, - сказал Конан.

Он отвернулся, и взгляд его упал на ровно подстриженные

в виде шаров, пирамид и усеченных конусов кусты. Ухоженный

поколениями слуг, вылизанный до пылинки сад... Наверно, к

лучшему, если Шумри продаст кому-нибудь эту роскошную

скуку. Помолчав, он спросил: - Интересно, а озеро с синими

лотосами ты покажешь Илоис? Оно вошло в число мест, которые

запали тебе в душу?

Не обращая внимания на не совсем добрую иронию в голосе

друга, Шумри горячо ответил:

- О, мне бы этого очень хотелось! Я столько рассказывал

Илоис об Алмене, что она мечтает хотя бы взглянуть на те

"дворцы", где она жила. Но ведь это несбыточно, Конан! Если

только кто-нибудь перенесет нас туда на крыльях. Как твой

которую или тот древний ящер, помнишь?..

Киммериец промолчал. Шумри нетрудно было прочесть в его

молчании то, что он думает. "Ни тени грусти в лице, когда

он произносит имя Алмены! А ведь эта женщина значила для

него не меньше, чем для меня, хотя и совсем по-другому..."

- Ты, кажется, укоряешь меня, Конан, хоть и не

произносишь этого вслух... - огорченно сказал Шумри.

Больно ли мне от того, что Алмена погибла? И да, и нет. Я не

могу грустить об этом так, как ты, потому что...

- Потому что ты вообще не способен сейчас грустить!

резко перебил его Конан. - Даже если полмира провалится

в бездну, ты вряд ли это заметишь!..

- Потому что, - продолжил Шумри, не обращая внимания на

его выпад, - я твердо знаю, что увижу ее. Алмена обещала

мне это, а я верю ей.

- Отчего же? Я тоже ее увижу, - пожал плечами

киммериец. - Все мы когда-нибудь увидимся там, где будем

веки-вечные слоняться серыми тенями.

- Я увижу ее не на Серых Равнинах! - горячо возразил

Шумри. - Да и ты тоже!

- Ладно! - Конан махнул рукой. - Не будем об этом. А

то еще разругаемся на потеху Нергалу. Мне кажется неплохой

твоя идея насчет охоты. Я слышал, что в лесах Немедии

встречаются гигантские зубры...