Замок зла

- И зубры, и лоси, и медведи, - охотно подтвердил Шумри.

- Лосей и медведей я встречал немало, а вот зубра еще

никогда... Но как же Илоис? Разве она сможет расстаться с

тобой?

- О, да! Если честно, это была даже не моя, а ее идея.

Она сказал, что все равно собиралась оставить меня на

несколько дней. Хочет пожить в доме отца, попрощаться с ним

перед нашим отъездом. А мне же прощаться не с кем...

- Тогда... завтра? - Конан невольно выдал этим

вопросом, как опостылел ему роскошный замок, и Шумри не

мог не расхохотаться, по-детски встряхивая наполовину седой

головой.

* * *

Илоис рассчитала правильно: оставив далеко позади себя

массивные ворота с высеченными над ним барельефами хмурых

толстомордых львов, очутившись в лесу с луком за плечами и

тугим, полным стрел колчаном, Конан сразу же воспрял духом.

Слава хвойных лесов к северу от Бельверуса была

заслуженной: не проходило ни дня без азартной погони за

красавцем-оленем с разметавшимися на три локтя рогами, либо

за массивным зубром, напоминающим скалу, поросшую рыжим

мхом, либо за бурым медведем, отъевшимся за лето и оттого не

особенно поворотливым. Правда, Шумри только впервые два дня

неотступно сопровождал приятеля. На третий, сразу же после

завтрака, он сообщил извиняющимся тоном, что разлюбил охоту

не на шутку, и ему было бы гораздо приятнее поджидать

нагруженного добычей друга в лагере, занимаясь костром,

приготовлением еды и просушкой шкур. Конан расхохотался.

- Я удивляюсь, как ты еще выдержал эти два дня!

Думаешь, я не замечал, каким кислым становилось твое лицо,

лишь только я натягивал лук? Еще немного, и я бы сам

попросил тебя об этом: боги охоты не любят недовольных лиц

и отворачиваются от унылых охотников!

- Прости меня, Конан... Мне очень стыдно: я сам

пригласил тебя на охоту и сам же отказываюсь разделить

с тобой ее волнения, опасности и радости. Но пойми меня!

мне никак не забыть того олененка, убитого нами. Помнишь,

Алмена сказала, что душа его очень испугана, и мечется, и

ищет свою мать...

- Помню ли я? - Киммериец помрачнел и с горечью

усмехнулся. - Уж лучше бы мне было это забыть, клянусь

Кромом!.. Но не надо так долго извиняться. Я вовсе не в

обиде. У нас ведь с тобой остаются еще вечера, разве не

так?..

Вечера у лениво пляшущего костерка были долгими,

незаметно переходящими в тихие летние ночи. Уставший за

день, возбужденный и голодный охотник уписывал за обе щеки

то, что приготовил ему Шумри, а тот сопровождал процесс

насыщения приятеля тихой музыкой, легко пощипывая струны

лютни. Наевшись, Конан разваливался на новенькой, только что

высушенной шкуре медведя, и наступала пора долгих бесед.

Каждому было что рассказать другу, ведь со времени их

разлуки и Конан, и Шумри пережили и прочувствовали немало.

С каждым нем друзья вместе с парой неутомимых сильных

слуг забирались все глубже и глубже в глухие,

труднопроходимые чащи. Уже с третьего дня им перестали

попадаться какие-либо следы присутствия человека - ни

мостков через ручьи, ни охотничьих избушек, ни пней. Тропы,

по которым пробирались их кони, были протоптаны оленями и

лосями. Лоси, медведи и зубры, встречавшиеся им,

становились все более неосторожными, непугаными, что также

показывало, как редко в эти края забредал человек. Несмотря

на глушь, заблудиться они не боялись, так как на шее Шумри

висел медальон с трепещущей стрелкой, чей конец всегда

указывал точно на юг, тот самый, с которым они не так давно

совершали свое долгое путешествие к берегам Южного Океана.

На утро восьмого дня, когда в поисках нового места для

привала путники шли вниз по течению лесной речки, им

показалось, что лес начал светлеть. Высокие сосны и мрачные

ели все чаще сменялись легкомысленными березами. Речная вода

постепенно меняла свой цвет от иссиня-черной до бурой, затем

до прозрачно-зеленой. Наконец полог леса совсем раздвинулся

и впереди показалось широкое матово-синее озеро, в которое с

радостным плеском вливалась река.

Приятели решили пройти вдоль берега, чтобы выбрать

наиболее удобное место для ночлега. Копыта коней увязали

к крупном желтоватом песке, поэтому путники спешились. От

свежего влажного ветра, сменившего духоту леса, от

солнечных бликов на воде хотелось смеяться и громко

разговаривать о чем-то легком и необязательном.

- Гляди-ка! - неожиданно воскликнул Шумри. - Как это мы

не заметили сразу!

Конан повернулся в ту сторону, куда смотрел его

изумленный приятель. Пологий, усыпанный песком берег озера в

двухстах шагах от них плавно вздымался скальным уступом. На

плоской вершине уступа, утопая со всех сторон в зелени,

виднелся замок. Он был совсем небольшим, из светлого камня,

мрамора или известняка. Удивительная соразмерность всех его

частей, чистота и белизна стен и башен придавали ему вид

легкий и грандиозный.

- Птица! - выдохнул немедиец. - Ты только погляди,

Конан! Белая птица присела на уступе над озером. Если

громко крикнуть, она испугается, взмахнет крыльями и

взлетит!..

- Не взлетит, - возразил более приземленный его

приятель. - Не такой уж он легонький, как кажется. Я думаю,

комнат пятнадцать в нем есть. Мне вот что интересно: где