Заморские женихи Василисы Прекрасной

Мне думается, что разлад в наших отношениях начался с моей ссоры с дочерью. Я, будучи расстроенной, рассказала тебе во время нашей прогулки, что она видеть тебя не хочет в нашем доме. Ты начал тогда вдруг говорить, как хорошо ты относишься к своим детям, что ты для них сделал, чего они достигли с твоей помощью в жизни. Во всем этом я услышала немой упрек, что я плохая мать. Наверное, с этого момента все и пошло не так. Ты все время стал говорить, что Валентина – святая женщина. В свое оправдание хочу тебе написать, что у меня такого мужа и отца у моих детей никогда не было.

Мы расстались с мужем из-за его измен, когда наши дети были еще маленькие. Всю жизнь я растила и ставила их на ноги одна. Мне приходилось работать без выходных и праздников, только чтобы дать детям все необходимое.

Если бы ты познакомился с моим сыном, то понял бы, сколько труда было вложено в него, потому что это интеллигентный, образованный молодой человек. Это к вопросу о воспитании и отношении к своим детям.

Ты также неоднократно упрекал меня в моей излишней возбудимости. Имея от природы высокий эмоциональный потенциал, я никогда не могла его использовать – все были не те… Вдруг ты – тебе все нравится, ну или по крайней мере разрешаешь ласкать тебя в любой ситуации и в любое время дня и ночи. Я как сорвавшаяся с цепи собака… Однако если собаке дать поесть, она ложится спать или отдыхать… Но ты особо не утруждаешь себя тем, чтобы думать о женщине, хочется ли ей, чтобы ее поцеловали, нужно ли еще немного ласки… Нет, главное – это твое личное удовлетворение.

Теперь я понимаю, что верить твоим словам о любви было глупо с моей стороны. Иногда все же, когда ты обижал меня и чувствовал свою вину, ты старался все исправить. Но это были лишь жалкие попытки…

Ты был так заботлив первые месяцы наших отношений, помогал, говорил чудные слова, старался облегчить мою жизнь всякими мелочами и подарками. Я неслась тебе навстречу со скоростью ракеты, ты притягивал меня всем. Сейчас я понимаю, что просто, видимо, истосковалась без любви. Но мужчины – такой народ, который прячется в кусты, лишь только почувствует опасность.

Я не жду ответного письма, мне просто хотелось высказать тебе все, чтобы ты понял, что я другая. И не нужно мерить меня по своим женщинам…»

Проснувшись утром, я снова перечитала свое ночное послание и в очередной раз начала грызть себя. Я тут же села писать оправдательное письмо.

«Лева, ты прости меня за мое ночное письмо, за поиск какой-то истины. Сейчас перечитываю роман Драйзера „Гений“, и там описано состояние героя, который переусердствовал в любви, в результате получил нервное и физическое истощение и массу проблем со здоровьем. Вот и мы с тобой, видимо, переусердствовали. Правда, справедливости ради следует заметить, что герой Драйзера отношения своего к любимой женщине не изменил даже в этой ситуации».

Очень скоро пришел ответ в одно слово: «Маразм». Вот так. Я была ошарашена, но шли дни, недели, и я снова находила оправдание его поступкам.

Прошел еще месяц. Я надеялась, что весенние краски разбудят моего милого, но не тут-то было. Он был в глубоком подполье. Уже прошло больше чем полгода с того страшного дня, когда сердце остановилось, а легкие заполнила жидкость. Я проходила одно обследование за другим, маститые кардиологи пожимали плечами. Результаты тестов были в норме.

Совершенно отчаявшись, пошла за мнением к широко рекламируемому врачу, которым обычно не доверяла. Мне произвели все необходимые исследования, и доктор, средних лет приятный, подтянутый мужчина, играя глазами, сказал:

– Женщина, вы совершенно здоровы. Ваша болезнь у вас в голове, выкиньте ее и заведите себе двадцативосьмилетнего любовника.

Когда я вылетела на улицу и чуть не вприпрыжку поскакала на автобусную остановку, вдруг с безумной радостью поняла, что колени не подгибаются, слабости нет и жизнь снова прекрасна.

– Привет, – тут же позвонила я своему затворнику.

– И тебе.

– А помнишь, как мы ходили зимой на океан? – выпалила я, не давая Льву опомниться.

После небольшой паузы он ответил:

– Да, и зачем-то побежали под мост как ненормальные.

– Мда, мда, – улыбаясь, промурлыкала я, вспоминая те жаркие объятия.

– Ты можешь приехать прямо сейчас? – резко и напористо вдруг спросил он, словно проснувшись от долгого сна.

– Нет, сегодня у меня кое-какие еще дела, завтра приеду после работы, хорошо? – Я могла бы прилететь, примчаться хоть темной ночью, но заставила себя сдержаться. Я больше не побегу по первому свистку. Как бы он ни хотел этого.

– Ладно, только приезжай пораньше, – недовольно проворчал Лев.

Я летала.

Отпросившись в четыре часа, я была у него в шесть. Он не разделся после работы, ждал меня, сидел у компьютера в красивой рубашке, светлых брюках, милый мой, ненаглядный.

Был чудесный вечер с прекрасной ночью и сладким утром. Я уехала домой. Он пропал снова.

Еще целых две недели я метала икру, черную и красную, как говорила моя мама.

Душевное и физическое единение затянули меня в трясину этой странной любви, и не было человека, который бы протянул мне руку помощи.