Заморские женихи Василисы Прекрасной

Потекли регулярные встречи, нежные, желанные, наполненные любовью. Как ни странно, его милая бывшая женушка резко охладела и перестала названивать по полчаса ежедневно. Иногда звонила и разговаривала коротко. Похоже, что Лева ее ожиданий не оправдал. Это радовало.

Ездили в горы к Тане с Сашей, прекрасно встретили католическое Рождество, наряжали елку, пели песни, смеялись. Милый светился любовью, был предупредителен и ласков. Идеал просто, а не мужчина. Если бы так было всегда. Почему его настроение менялось из счастливого в грозовое, я никогда не могла понять. Он не рассказывал мне о своих проблемах, просто замыкался и уходил в молчание и раздраженность. Надо было становиться серой мышью и сидеть в уголке, не докучая вопросами и разговорами, что я и делала. Самое плохое в этой ситуации – я чувствовала себя лишней в его доме. Я открывала ему душу настежь, а он – лишь маленькую щелку, дальше хода не было.

Перед Рождеством каждая солидная фирма устраивала для своих сотрудников праздничный ужин в ресторане. На такой ужин и собирался Лева пойти вечером. А рано утром у него были дела в Бруклине по ремонту машины. Я позвонила и позвала на завтрак, он согласился, на что я совсем не надеялась. Очень обрадовалась. Напекла оладушек, сырников и села у окна встречать.

Вскоре его автомобиль появился под окнами, и я побежала встречать. Он вошел в квартиру, разделся, вымыл руки, улыбнулся накрытому столу, а потом крепко обнял и потянул на диван. Ласки, безоглядная страсть. Это утро было одним из самых ярких в моей жизни.

Потом он уехал, предполагалось, что позвонит поздно, когда уже будет дома после ресторана.

Однако в 6.30 раздался звонок.

– Будь готова, через десять минут я за тобой заеду.

– А ты в ресторан не идешь? – удивилась я.

– Нет, – мягко ответил он.

Я знала, что расспросы он не любит, поэтому быстро оделась, кинула косметичку в сумку и вышла на улицу.

Села в машину, и мы поехали в его светлую даль. На заднем сиденье висело на вешалке его новое серое пальто, которое он купил, чтобы идти в театр, костюм и белоснежная рубашка. Все приготовления оказались ненужными.

– Левочка, что-то случилось? – решила добраться до истины я.

– Да передумал, лучше тебя увидеть, – не отрывая взгляда от дороги, ответил милый.

Я была вне себя от счастья. Мы приехали домой, поужинали, и вдруг я вспомнила, что не предупредила дочь, а ведь уже девять часов вечера, и она не имеет представления, где ее шустрая мать. Оказалось, что мой телефон разрядился, а о зарядке я в спешке сборов и не вспомнила.

– Левочка, дай твой телефон позвонить дочке.

Он протянул аппарат. Я нажала на кнопку, и высветилось табло с последними звонками соответственно. Меня обуял ужас. Два последних звонка были Марине и от Марины, один в 4.45 и второй в 5.05. Вот тебе и прекрасный вечер. Это значит – он подъехал к ее офису, позвонил и ждал, потом она вышла с работы и звонила, чтобы узнать, где он стоит.

– Лева, как же ты мог утром облизывать одну женщину, а вечером ехать к другой? – Глаза мои были размером с блюдце.

– Просто мимо ехал и решил поболтать, потом домой отвез, – негромко оправдывался он.

– Ничего себе мимо ехал, из Бронкса в Даунтаун?

– Прекрати, – сразу становясь строгим и грубым, буркнул он.

Для меня померк свет. Уже в постели на мои страдания он ответил:

– Тебе не понять, у нас есть еще нить, которая связывает.

Да где уж мне понять, есть нить, так и встречайся с ней, тем более верностью она никогда не отличалась – ни тебе, ни другим мужьям. Я только здесь при чем, зачем все твои горячие уверения в пламенности чувств?

Но он знал, как растопить мою чувственность, и, сколько бы я ни брыкалась и ни сопротивлялась, после крепких объятий он был прощен. Однако осадок илом лег на душу.

Почему, когда все так хорошо складывается и отношения теплые днем и горячие ночью, когда есть о чем поговорить, когда знаешь, что тебя любят и ты отвечаешь взаимностью, зачем выливать ведро грязи в эту бочку меда?

Всю последующую неделю он был нежен и заботлив. Новогодняя ночь стала лучшей за последнее время. Наконец, прожив так много лет, я получила то, что хотела: красиво накрытый стол, свечи, шампанское, красивого мужчину с голубыми глазами, излучавшими бесконечную любовь. Лев, рецидивист и чемпион по порче настроения любящим, в этот вечер уступил место новому мужчине: ласковому и раскованному, думающему не только о себе, но и о своей женщине. Это было открытием, может, и для него самого.

А первого января мы пошли на новогодний концерт в Линкольн-центр. Уж так Левочка смотрел на меня, уж так ухаживал, казалось, весь мир готов был бросить к моим ногам. Я была счастлива уже оттого, что он впервые шел в театр со мной. Часто рассказывал о спектаклях в Мариинке, театры же Нью-Йорка будто и не существовали. Настроение было праздничным, после концерта еще немного погуляли, обновили его пальто, купили хорошего вина и, умиротворенные от соприкосновения с искусством, вернулись домой.