Замри

Ее ноги с царапиной под коленкой. Ее отец, спящий на диване. Я нахожу, сортирую и разглядываю, концентрируясь с такой силой, что не замечаю, как темнеет за окном, пока мисс Дилейни не включает свет. Я моргаю. Поднимаюсь на ноги. Оглядываю пол, усыпанный осколками жизни Ингрид.

Я собираю все фотографии, которые выбрала, и выхожу в общий кабинет. Мисс Дилейни, потягивая чай, читает книгу. Я смотрю на часы. Почти девять.

– О боже, – говорю я. – Простите. Я совсем забыла о времени.

Она отрывается от книги.

– Ничего страшного. Ты нашла вдохновение, которое искала?

Я качаю головой.

– Пока нет.

Она закрывает роман и одним глотком допивает чай.

– Иногда вдохновение находит тебя само, иногда его нужно выследить.

– Можно я одолжу эти снимки?

Она берет у меня фотографии. Смотрит на пару из них.

– Погоди, я дам тебе папку, – говорит она.

Я помогаю ей закрыть кабинет, и мы вместе доходим до парковки, садимся по машинам и прощаемся.

11

Дома папа разогревает для меня ужин, и я, перекусив, выхожу во двор. Я сижу на полу своего дома на дереве, прислонившись к одной из стен, которые успела возвести. Отсюда видны бледные очертания холмов и свет в окнах домов в паре миль от нас. Я ложусь на спину и смотрю на звезды. Надеваю наушники, слушаю какую-то тоскливую музыку. Когда я начинаю замерзать, я достаю из рюкзака дневник Ингрид и открываю следующую запись. Я так давно не читала его – обычно мне достаточно знать, что он со мной. Я включаю фонарик и сажусь на край, болтая ногами в черном небе.

дорогой джейсон!

сегодня мне хотелось умереть. я проснулась и поняла, что не хочу открывать глаза. я попробовала не шевелиться, чтобы снова заснуть. не вышло.

когда кейтлин позвонила и спросила, не хочу ли я встретиться, я вела себя отвратительно. сказала ей, что у меня дел выше крыши, повесила трубку и легла снова, чувствуя страшную тяжесть и усталость в руках и ногах. но я все равно не смогла заснуть, и мне пришла в голову тупая идея. я позвонила лузерам, с которыми мы с кейтлин гуляли пару раз. я предложила им встретиться в парке у ручья самым соблазнительным голосом, какой только могу изобразить. и, чтобы не слиться в последний момент, сказала им взять презервативы.

и я ничего не почувствовала. я не умирала – я уже умерла.

когда я пришла, они меня уже ждали, сидели на камне и бросали камешки в грязную воду. один из них посмотрел на меня и ухмыльнулся как-то странно. даже не знаю, по-доброму или нет. другой все смотрел себе на руки.

я почти ничего не запомнила.

я даже внимания особо не обращала.

если я когда-нибудь вырасту и у меня будет дочь, я не знаю, что скажу ей, когда она спросит меня про мой первый раз. но я знаю, чего точно говорить не буду: их было сразу двое, и я почти их не знала, и они мне даже не нравились, и это было на камне в загаженном парке, у ручья с грязной водой. и я не стану говорить ей, что даже не стала раздеваться, а просто затолкала трусы в сумку и задрала юбку, и я не стану говорить, что было не так больно, как я надеялась. что было больно, но недостаточно, и к тому времени, как первый из них кончил и его сменил второй, это была даже не боль, а просто неприятное саднящее чувство, которое и болью не назвать.