Замурованная царица. Иосиф в стране фараона

– Отверзи слух твой, отец наш, и послушай, что поведает тебе сын твой, первенец, – медленно проговорил Рувим. – Когда мы прибыли в землю египетскую и явились к адону земли той, к псомпфомфаниху фараонову, то он принял нас сурово, говоря, что мы соглядатаи, и повелел ввергнуть нас в темницу. На третий день повелел он нам предстать пред ним, и мы сказали ему: мы мирные люди, не соглядатаи; всех нас двенадцать братьев, все мы сыновья отца нашего: одного из нас уже нет в живых, а младший остался с отцом нашим в земле ханаанской. А господин земли египетской и говорит нам: тогда я поверю, что вы мирные люди, если вы одного брата оставите здесь у меня, а с купленною у меня пшеницею возвратитесь в землю свою и приведете ко мне младшего брата вашего. Тогда, говорит, я уверюсь, что вы не соглядатаи, а мирные люди, и тогда я отдам вам брата вашего и позволю вам покупать пшеницу в земле моей. И взял он от нас брата Симеона и заключил его в темницу, мешки же наши велел наполнить пшеницею. Отдав за пшеницу серебро наше, мы возвращались из земли египетской, но когда на первом ночлеге мы развязали мешки наши, то в каждом из них нашли по узлу серебра нашего. Вот оно.

И Рувим, развязав кожаный мех, показал отцу серебро, которое взято было на покупку пшеницы. То же сделали и другие братья. Иаков узнал свое серебро.

Лицо старика омрачилось боязнью и скорбью.

– Вы лишили меня сына, – горько проговорил он, – нет у меня больше Иосифа, нет и Симеона; а теперь хотите лишить меня Вениамина… Это ли не напасть на меня!

Тогда выступил вперед Рувим и, увидя ласкающихся к нему детей, сыновей своих, с нежностью положил руки на курчавые головки мальчиков и поднял глаза к небу.

– Отец! – торжественно сказал он. – Убей вот этих двух малюток, сыновей моих, если не возвращу тебе Вениамина! Отдай мне его на руки, и я приведу его к тебе обратно.

– Нет! – с силою воскликнул старик. – Не пойдет сын мой с вами! Не осталось у меня брата его, Иосифа: остался вот этот один. – И он с нежностью глянул на красавца Вениамина. – Случись ему какое зло в дороге, если вы возьмете его от меня, то этим сведете старость мою с печалию во ад…

XIV

Прошло несколько месяцев. Запасы привезенной сыновьями Иакова из Египта пшеницы все более и более истощались. С каждым днем стали уменьшаться порции муки, отпускавшейся на семью каждого из братьев. С каждым днем уменьшались и порции хлеба, выдаваемого отцами и матерями своим детям. Старшие уже давно отказывались от хлеба и питались бараниной, молоком и творогом от овец. Но дети просили хлеба: мясная и молочная пища опротивела им без хлеба, и дети видимо скучали и худели. Не слышно было в полях и среди шатров их шумных игр, веселого крика. Кругом господствовало уныние. Мужчины ходили хмурые, женщины втихомолку плакали, глядя на исхудалые личики детей, на их невеселые глазки. Иаков редко выходил из своего шатра, а если и выходил на утренние и вечерние молитвы, то душевные муки его еще более увеличивались.

– Дедушка! Добрый дедушка! Дай нам хлеба, мы голодны! – везде и всюду сопровождали его жалобные голоса детей, его внуков и правнуков.

Женщины, дочери и жены его сыновей, глядели на него с немой мольбой.

Долее нельзя было выносить этого мучительного состояния, и Иаков призвал к себе всех сыновей своих.

– Дети мои! – печально заговорил старик. – Сами видите, что одолел нас голод. Подите снова и купите хоть немного пшеницы.

Все стояли молча, опустив головы. Уныние написано было на всех лицах. Тогда выступил вперед Иуда и поклонился отцу до земли.

– Отец наш! – со слезами в голосе заговорил он. – Мы уже сказали тебе, что адон фараона, псомпфомфаних земли египетской, клятвою свидетельствовал нам, говоря: не увидите лица моего, если брат ваш младший не придет с вами. Если ты пошлешь с нами Вениамина, то мы пойдем и купим пшеницы; если же не пошлешь с нами брата нашего, мы не пойдем. Повторяю, он, адон фараона, клятвою поклялся нам, что мы не увидим лица его, если не приведем с собою младшего брата.

– О! – воскликнул горестно Иаков. – Что вы делаете со мною! Зачем вы сказали мужу тому, что у вас еще есть брат?!

– Как же мы могли не сказать ему, когда он непременно требовал, чтобы мы объявили все: из какого мы рода, и кто отец наш, и жив ли он, и есть ли еще у нас один брат. И мы отвечали ему на все его вопросы. Разве же мы знали, что он велит нам привести с собою Вениамина? Так отпусти его с нами, бог даст, все мы живы будем и возвратимся к тебе. Вениамина я возьму, с меня ты взыщешь потом: если я не приведу его назад и не поставлю пред тобою, грех мой и вина моя пред тобою будут до конца дней моих. Если бы ты раньше согласился на это и не медлил с твоим решением, то мы успели бы дважды возвратиться из Египта.

Иуда говорил это с такою страстностью и с такою горечью во взоре, обращенном к отцу, что Иаков не в силах был долее сопротивляться, тем более что до слуха его долетали жалобные голоса детей:

– Дедушка! Милый дедушка! Дай нам хлеба! Мы голодны!