Замуж по подписке

– Как по мне, копаться в огороде королеве тоже не пристало, однако ей это нравится. И давай не будем злить обличенную властью женщину. К тому же, вне зависимости от страсти ее величества к бульварщине, развешивать похабные байки на столбах – признак небольшого ума и скудного воспитания. В этом она права.

И тут Марго сделала совсем уж неожиданную вещь: со звоном, так, что едва не расплескался чай, поставила серебряную чашку на блюдце и демонстративно от меня отвернулась.

– И что это значит?

– Ничего.

– Я вижу. Рассказывай. А то сам выясню, хуже будет. Ты знаешь того, кто развешивает листы?

Иногда я люблю притворяться идиотом и надеюсь, что окружающие поддержат мою игру. Но никто никогда не поддерживает, и приходится разбираться со всякой дуростью. Я начал играть в эту игру в тот же день, когда меня взяли на службу. Тогда королева доверила мне свое маленькое хобби, а я долго не хотел вникать в дебри ее фантазий.

– Может, и знаю. А может, это вообще… я.

Я огляделся, но зарослей ромашки в обозримом пространстве не нашел. А жаль, я бы сварил из нее пюре и заедал им чай. Наверняка успокаивает лучше, чем отвар.

– Ты. Зачем?!

– Затем, что я писатель!

– С каких пор?!

– С… – Марго наверняка покраснела, хотя под маской не было видно. – С недавних. Хочу и пишу. Нельзя?

– Как видишь, королева не одобряет.

– Ну и катись к своей королеве, пусть она и будет твоей женой.

– Она замужем. Внезапно – за королем. Ты что, ревнуешь?

Несколько секунд Марго удивленно хлопала ресницами, явно пытаясь придумать достойный ответ. В меру остроумный и едкий.

– Отстань!

– Так себе из тебя писательница, – фыркнул я.

– Я тебе сейчас чай на штаны вылью!

– Давай, я тогда их сниму, хоть посмотришь, что там у мужчин. Для писательства, конечно.

Мы бы, наверное, как парочка школьников начали бегать друг за другом по саду, если бы загодя не услышали цоканье каблуков ее величества. По лицу Летиции я уже понял, что пора сворачивать королевское рандеву, но этикет требовал отдать должное приему, даже если он был, мягко говоря, прохладный.

А еще королева несла какой-то жуткий цветок. Напоминающий плотоядный мохнатый отросток какой-то темной твари, он при этом выглядел так, словно тварь столетиями сидела на жесткой диете. Волосатый красно-розовый бутон местами облысел, а местами выглядел так, словно его не единожды уже заваривали в каком-то чае.

– Адриан, Марго, – королева улыбнулась, – я прошу извинить меня, но детям необходимо мое присутствие. В качестве извинений и в знак моей признательности за то, что почтили визитом дворец, прошу принять побег мотыльковой трахинии благородной.

Марго едва слышно фыркнула, а я не сдержался:

– Он ядовитый?

Королева рассмеялась.

– О нет, он такой же прекрасный, как твоя супруга, Адриан. Я выращиваю их в особой теплице, на собственной магии. И он очень полезен.

«В отличие от твоей супруги», – отчетливо повисло в воздухе.

Королева торжественно вручила плешивый цветок Марго, и та взяла его двумя пальчиками, словно боялась испачкаться. Клянусь, я мог поставить зуб, что под маской она брезгливо скривилась. Оказавшись в руках супруги, цветок разочарованно сник и обмяк. Мы дружно на него уставились, ощущая легкую экзистенциальную грусть.

– О, его нужно погладить и согреть, – от души посоветовала Летиция.

А я подумал, что слишком давно не заводил необременительных романов, потому что необходимость гладить завядший побег трахинии вызвала у меня легкую зависть.

– Дворецкий вас проводит.

– Всего доброго, ваше величество, – склонившись, я поцеловал ее руку. – Спасибо за теплый прием.

– До свидания, – послушно отозвалась Марго, сделала книксен – и мы неспешно двинулись следом за дворецким к воротам.

Провожать нас было совсем необязательно, но, кажется, ее величество хотела убедиться, что мы уйдем. Воистину, творческого человека может обидеть каждый, не каждый сможет потом убежать.

И чем же я прогневал богов, что еще и жена занялась сочинительством? Теперь, как ни прискорбно признавать, придется читать и ее опусы. А в идеале хранить анонимность, чтобы никакой псих не протянул к ней руки. Из издательского дома еженедельно привозили почту для Агнес Фейл, и чего там только не было: восторги, критика, оскорбления, угрозы. Некоторые вполне безобидные, а иные – очень серьезные. Король просил относиться внимательно ко всему, что может навредить Летиции, и я отрабатывал каждое слово в каждом из писем. Это было не так-то просто, учитывая необходимость хранить инкогнито.

Что ж, теперь буду прогуливаться мимо столбов и читать, что там женушка сегодня выдала. Это же надо было догадаться!

– Как тебе вообще пришло в голову вешать тексты на столбы? – спросил я, когда мы оказались за воротами дворца.

Марго тут же, не беспокоясь, что кто-то может увидеть, выбросила трахинию в ближайшую урну, брезгливо вытерла пальцы платком – и бросила его туда же. Я даже испытал облегчение: смотреть на это лишайное растение дома было бы извращением.