Замуж по подписке

Я даже засомневалась в себе. Вдруг это я странная, а настоящие леди и перед тем, как вынести мусор, часами марафетятся? Хотя здесь за них мусор выкидывают слуги.

– Ага, а потом в обморок грохаются при виде королевы!

– Что, тоже сталкивалась с таким? – поинтересовался муж, а я посмотрела с ужасом. Неужели он серьезно?

– Ну знаешь ли, я не собираюсь не спать и не есть, чтобы завтра вечером иметь бледный и немощный вид! И в обморок падать тоже не хочу.

– Марго, ну ты словно в первый раз! Это примерка. Ты же должна выбрать, в каком из трех платьев завтра пойдешь. Сама же месяц назад заказывала.

– Точно. То есть одно из висящих в моем шкафу я надевать не хочу?

– Не можешь. Это важный прием! И ты обещала.

– Точно. – Я нахмурилась. – Обещала.

И, печально вздохнув, поманила модистов за собой. Пожалуй, я начала привыкать к жизни аристократки, а еще к тому, что Адриан чувствует в моем доме себя слишком уж свободно. Вот и сейчас меня увлекли наверх примерять платья, а герцог прямым ходом, как приблудный кот, отправился на кухню, чтобы сожрать все наши запасы. А мне голодай.

Когда началась примерка, я поняла: быстро меня не отпустят. И не ошиблась. Даже Адриан уже все слопал и смотался. Несколько раз забегала Марта и только сочувствующе вздыхала, а мой взгляд через пару часов стал таким несчастным и голодным, что подруга сжалилась и принесла кусок пирога. Теперь голодными стали взгляды модистов, но им Марта пирог или зажала, или, что вернее, Адриан сожрал все остальное, и кормить гостей стало банально нечем.

После трех примерок мы остановились на платье глубокого бордового оттенка с серебряной вышивкой. И следующие полтора часа подгоняли его, чтобы сидело идеально. Стоять как истукан, не шевелиться и молчать было утомительно. Точнее, болтать мне никто не запрещал, но я слабо представляла, о чем вести разговоры с незнакомыми людьми из другого мира, поэтому думала о несправедливости и том, что на моих текстах наживается кто-то другой.

Вообще ситуация и в нашем мире привычная, но там мне хотя бы что-то доставалось. А тут доход просто прошел мимо кассы. В итоге я начала злиться сильнее и попусту тратила все свои ресурсы, а могла бы придумать не одну хорошую сцену в книжку. Правда, сил записать все равно не хватило бы, да и бесила необходимость переделывать кусок, что стырил торговец. Воистину пиратство вышло на новый уровень: дома у меня хотя бы текст оставался!

– Герцогиня? – испуганно посмотрела на меня модистка.

Должно быть, я сделала уж очень зверское лицо. А всего-то представила, что бы было с авторами на Земле, если бы после каждого пиратского набега им приходилось писать книги заново.

Когда готовое платье перевесили на стоящий в углу комнаты манекен, за окном давно уже была ночь, я валилась с ног от усталости, а завтра ждал прием. Не хотелось пугать мужа и радовать местную знать синяками под глазами, а значит, читатели еще день останутся без проды. Это угнетало. Конечно, торговец редкостный мерзавец, но читатели-то ни в чем не виноваты! Они верят в меня и должны получить текст. Желательно так, чтобы деньги за него не осели в чужом кармане.

Эти мысли не дали мне лечь в кровать, но уснуть все же не помешали. Я честно села за рукопись, подвесила в воздухе свое страшненькое самописное перо, которое невероятно вдохновляло и радовало, а потом вырубилась. Проснулась под утро, не отдохнувшая, с затекшей шеей и, что самое ужасное, с отпечатавшимися на сонной физиономии буквами.

– Вот бли-и-ин, – протянула я, глядя в зеркало.

В тексте Андрюша и Настенька как раз бурно выясняли отношения, застряв в непогоду в крохотном дешевом отельчике где-то в тайге. Туалет в виде ямки в ста метрах от жилого корпуса не радовал властного шефа, а героиня ужасно вымокла и замерзла. По задумке экстремальная ночевка должна была кончиться бурным сексом на муравейнике (ну, или хотя бы под живописной елочкой – муравейник забраковала Марта, ставшая почетным бета-ридером), но вот незадача: сначала герои должны были как следует поругаться.

И теперь у меня на лбу красовалось чернильное четкое «СТЕРВА». И никак не желало стираться.

Я терла лоб каким-то косметическим лосьоном, мыла три раза со щеткой, снова терла и опять мыла, но все без толку. В итоге кожа покраснела, горела, но надпись «стерва» никуда не делась. Вообще, это было весьма символично, но, что греха таить, обидно. И я представления не имела, как идти на прием!

От обиды на глаза навернулись слезы. Я даже не стала перечитывать то, что написала вчера в полусне. Перо все еще висело над страничкой, всем видом демонстрируя, что готово работать дальше. Спасибо, уже поработало.

Около двенадцати дня в дверь комнаты раздался робкий стук.

– Марго, ты там вообще жива? – осторожно поинтересовалась Марта из коридора, и я поняла, что скрываться и дальше бессмысленно. Своими силами следы ночного творчества уничтожить не получится.

– Пока да, – мрачно ответила я.

Подруга влетела в комнату, а я повернулась к ней лицом.

– Ой… – охнула она и прикрыла рот руками, чтобы скрыть предательский смех.