Замуж со второй попытки

— Ты должна понимать, что моя семья считает меня кем‑то вроде инвалида. Они хотят, чтобы я исцелился, поэтому будут благодарны за любое маленькое чудо.

— То есть они считают меня способной творить чудеса? Не просто соответствовать таким ожиданиям.

Кормак обнял Миллу и поцеловал в макушку.

— Не волнуйся. Я дал Рози строгие указания не придавать этому значения. Не хочу, чтобы мы были в центре внимания.

Она подняла лицо.

— Планируется пышное торжество — Рози будет в центре внимания. Никому и дела до нас не будет.

— Надеюсь, ты права.

Кормак поднял ее сумку с земли и взял Миллу за руку.

— Идем. Я не могу отсутствовать слишком долго.

Милла села на валун и положила альбом на колено. Она уже приблизительно представляла себе, какую собирается нарисовать картину для Рози, но нужно было определиться с цветовым решением.

Делая наброски, она вдруг ощутила на себе взгляд и подняла голову. Кормак сидел неподалеку и бросал камешки в воду, но его глаза были прикованы к Милле.

— Я не могу работать, когда ты так на меня смотришь.

— Ничего не могу с собой поделать. — Он поднялся на ноги, подошел и встал позади нее. — Мне хочется видеть, что ты делаешь.

Она откинула голову назад, чтобы взглянуть на него.

— Ничего интересного. Это в основном наброски и заметки о палитре красок, которая будет использоваться при написании картины.

Кормак наклонился, коснулся ее лба губами, а затем сел на валун позади нее и промурлыкал у самого уха Миллы.

— Думаю, это очень интересно.

Он обнял ее за талию и привлек к себе. Милла почувствовала, как ее спина прижалась к его теплой груди.

Она притворилась, что сердится.

— Я не смогу сосредоточиться, когда ты сидишь позади меня.

Кормак медленно провел ладонями по ее рукам.

— Покажи мне, как ты рисуешь.

Милла боролась с желанием повернуться и притянуть его к себе.

— Ладно. Если я покажу тебе кое‑что, ты позволишь мне продолжать работу над набросками к картине?

Он прикоснулся губами к ее уху.

— Может быть…

— Отлично! Нам понадобится чистая страница.

Милла только собралась открыть в альбоме новую страницу, когда внезапный порыв ветра перевернул сразу несколько страниц, открыв наполовину законченный карандашный портрет.

Кормак наклонился через ее плечо и потянулся к альбому.

— Это же я!

Милла удивленно посмотрела на рисунок, а потом вспомнила. Вчера она, сидя с карандашом в руках, задумалась о Кормаке и даже не заметила, как нарисовала его.

Милла склонила голову к плечу, гадая, к добру это или нет.

— Не обращай внимания. Это просто рисунок.

— Ты говорила, что тебе не нравится рисовать портреты.

Она обернулась, чтобы посмотреть на Кормака, и его взгляд обжег ее.

— Так и есть. Но в тот момент, должно быть, мои мысли были заняты тобой.

Он коснулся рукой лица Миллы и нежно провел губами по ее губам.

— А сейчас все твои мысли тоже обо мне?

Она улыбнулась.

— Пока нет, но, похоже, вот‑вот все изменится…

Кормак притянул Миллу к себе для последнего поцелуя. Мысль о том, что она вернется в коттедж, внезапно стала невыносимой.

— Зайдешь в дом выпить кофе перед тем, как уехать? — предложил он.

— Не могу. Мне нужно закончить эту картину, иначе до дня свадьбы краски на ней не успеют высохнуть.

Кормак коснулся губами ее волос.

— Молодожены не будут открывать подарки, пока не вернутся из медового месяца, так что у тебя есть время на кофе. Дело в том, что я не хочу тебя отпускать.

Милла уткнулась лицом ему в шею.

— Я тоже не хочу уходить от тебя, так что, думаю, кофе я все‑таки выпью.

Когда они вошли в кухню, где Лили в этот момент ставила цветы в вазу на кухонном столе, Кормаку сразу стало ясно, что Рози уже успела разболтать о нем и Милле его матери. Лили тщательно избегала встречаться с сыном взглядом, направив вместо этого все внимание на Миллу. Она расспрашивала гостью о ее лодыжке и о том, как продвигается работа над ее картинами.

— Я рада, что пока укладываюсь в график, — отвечала Милла. — Студия в коттедже просто великолепна!

— Приятно слышать, — улыбнулась Лили. — И приятно снова видеть вас здесь…

Кормак поспешил вмешаться.

— Милла делала зарисовки у озера. Я предложил ей перед возвращением в Стратбурн выпить кофе.

Лили наконец встретилась с сыном взглядом.

— Понятно.

— Какие прекрасные цветы! — попыталась сменить тему разговора Милла.

— Они остались после украшения шатра. Я решила, что этот букет будет хорошо смотреться в гостиной. — Лили взяла вазу со стола. — Я сейчас вернусь.

Едва она вышла, Милла повернулась к Кормаку.

— Она все знает?

— Да. Надо не забыть поблагодарить за это Рози.

Глаза Миллы расширились.

— Может, твоя сестра проговорилась случайно. Ты в порядке?

Он кивнул, взял ее за руку и начал нежно потирать ее пальцы. В голове возникла мысль: «В конце концов, будет легче плыть по течению, чем прятаться в тени».

Кормак все еще думал об этом, когда в кухню вернулась его мать. Он тут же отпустил руку Миллы, но заметил, как уголки губ Лили дрогнули. Она быстрыми движениями смела лепестки и обрезки цветочных стеблей со стола, а затем подняла голову и наконец улыбнулась.

— Милла, вы не хотите прийти завтра на свадьбу Рози?