Замуж за барристера

— Позор!.. Бесчестье!.. Такое пятно!.. Никогда!.. — с болью выдыхал он, а Черити не пыталась расспрашивать, понимая, что сейчас это бесполезно, только гладила по спутанным волосам и шептала о своих чувствах. Говорила, как давно его полюбила. Как с каждым днем ее нежность и привязанность к нему росли. Как она восхищается им с самого первого дня их знакомства: его отцовской заботой, его преданностью, его силой духа. Она не пыталась укорить мистера Уивера безрассудством и безразличием к будущему дочерей, которые после его смерти могли остаться без крова, понимая, что такой человек, как он, никогда не решился бы на самоубийство в здравом уме. Просто с ним случилось что-то страшное, на несколько мгновений помутившее рассудок, и Черити лишь могла благодарить Господа, что тот позволил ей в эти самые мгновения оказаться рядом с любимым и вытащить его из пучины отчаяния.

Когда его губы вдруг стали покрывать поцелуями ее щеки, глаза, губы, Черити и не подумала оттолкнуть. В ту ночь она была готова на все, лишь бы вернуть Томасу Уиверу самого себя и доказать, что нет на свете такой проблемы, которая не имеет решения. Он должен был знать, как она нуждается в нем и как хочет быть рядом, чтобы никогда у него не возникало даже мысли об одиночестве и желания оборвать все разом, даже если этот путь казался куда как проще дальнейшего существования. И Черити сама обнимала, сама целовала, отдаваясь его рукам и ни о чем не жалея. Велика ли плата за жизнь любимого? Или, быть может, это даже награда за верность и следование своим убеждениям? Потому что рядом с Томасом Черити узнала настоящее женское счастье. Пусть лишь раз, пусть тем самым окончательно попрощавшись с возможностью когда-то выйти замуж, Черити сделала свой выбор и знала, что, повторись все снова, она не пошла бы иным путем. Не отказалась бы от подарка судьбы и восторга близости любимого.

Она ушла от него еще до зари, надеясь только, что сумела привести Томаса Уивера в чувство и раз и навсегда отвратить его от мыслей о грехе самоубийства. И меньше всего ожидала, что он в тот же день предложит ей стать его женой.

— Я виноват перед вами, мисс Миллс, — сдержанно и напряженно говорил он, а она вспоминала лишь его горячечный шепот и свое имя в предававшем дыхании. — Я не имел права пользоваться ни вашим участием, ни вашим отношением ко мне. Если вы найдете в себе великодушие поверить в мое раскаяние и принять в качестве извинений предложение стать моей женой, я буду чувствовать себя обязанным вам до конца моих дней.

Худших слов после общей ночи он не мог и придумать.

Черити поджала губы.

— Быть может, это я воспользовалась вашей слабостью и заманила в ловушку, чтобы стать миссис Уивер? — вызывающе предположила она. — Знала, что честность не позволит вам уйти от ответственности, и решила не упускать свой шанс?

— Это не имеет значения, — неожиданно ответил Томас Уивер. — To, что вы сделали для меня и моей семьи, достучавшись до моего разума, может быть лишь в малой степени компенсировано нашим браком. Я бы не осмелился настаивать, если бы знал о вашем равнодушии ко мне. Но ваши чувства тешат меня надеждой, что я все же сумею хоть немного возместить нанесенный вам ущерб. Прошу, не лишайте меня этого утешения лишь из гордости. Я постараюсь сделать все, чтобы вы не пожалели о своем согласии и не раскаялись в своей доброте!

У Черити не хватило мужества отказать ему. Не из своей любви, а из сострадания к этим затравленным глазам и страха, что ее решение может снова толкнуть его к непоправимому. О том, что стало тому причиной, он так и не сказал, и Черити не решилась расспрашивать. Быть может, когда-нибудь она завоюет его доверие настолько, что он сам захочет делиться с ней печалями и радостями. Пока же следовало довольствоваться малым и не гневить бога своими жалобами.

Когда выяснилось, что ребенка в этом обоюдном безумии она не зачала, Черити предлагала разорвать помолвку, покуда та не стала достоянием широкой публики, но мистер Уивер лишь покачал головой.

— Возможно… — начал было он, но не договорил, а Черити вдруг осознала, что, подари она любимому сына, и ему можно будет не беспокоиться за будущее своей семьи. Вряд ли и Томас Уивер этого не понимал, а значит, их брак стоило считать лишь обоюдовыгодным делом.

Больше Черити не искала поводов для отказа. Со спокойной совестью произнесла у алтаря клятву верности и теперь с замиранием сердца прислушивалась к шагам за дверью, пытаясь угадать, пройдет ли Томас мимо ее спальни в свою или заглянет, хотя бы чтобы пожелать всего доброго. Все-таки сегодня была их первая брачная ночь, и даже по правилам этикета он должен был провести ее в комнате жены. Однако нынче от мистера Уивера можно было ожидать чего угодно, и Черити не знала, есть ли у ее надежд хоть крошечное основание.