Замыкая круг

Мама и ее приятели обожали креативность и оригинальность, и хотя многие из них наверняка заметили дилетантство и в тексте, и в музыке, и в исполнении, они все равно безудержно зааплодировали и заликовали, когда вы закончили; ты, честолюбивый скорее в изобразительном искусстве и литературе, нежели в музыке, отнесся к их восторгам с признательностью, но и только, а вот Юну все это, как обычно, ударило в голову. До самого конца вечеринки он ходил вокруг, ожидая новых похвал, и поначалу они сыпались как из рога изобилия, но ведь всему есть предел, нельзя же без конца расхваливать его игру на контрабасе, и, незаметно для него, народ мало-помалу начал его избегать. Стоило ему подойти, они спешили в туалет, прикидывались, будто не замечают, что он пытается перехватить их взгляд, а позднее, когда все уже были в изрядном подпитии и не сковывали себя приличиями, одна из маминых приятельниц, потеряв терпение, послала его к черту, и тут Юн как бы очнулся, стряхнул с себя и алкогольный, и эгоистический дурман. Некоторое время он с чуть вымученной улыбкой бродил по комнатам и не говорил ни слова, потом стыд одержал верх, и он, сославшись на головную боль, ушел прочь, точно раненый зверек, так он поступал всегда, когда его гладили против шерсти.

Кстати говоря, от трусости и нехватки дерзости он не стал серьезным музыкантом, а всего-навсего работал с молодежью и играл на контрабасе в посредственных трёнделагских рок-группах (по крайней мере, так было несколько лет назад, когда я последний раз видела его). Он твердил, что отказался от учебы на музыкальном отделении, так как вынужден был остаться дома и заботиться о матери, она, конечно, периодически хворала, но не до такой же степени, и мы с тобой прекрасно знали, это попросту благовидное оправдание упущенного шанса стать профессионалом. Мы огорчились и разозлились на него, однако изо всех сил старались не подавать виду, ведь он только того и ждал. Любил видеть и слышать, как окружающие сокрушаются, что он не использует свой талант, и я никогда не видела его более счастливым, чем в ту минуту, когда какая-то гитарная знаменитость, чье имя я начисто позабыла (длинноволосый джазист, проводивший в Намсусе мастер-класс), сказал ему, что он наверняка бы стал одним из лучших, если б рискнул.