Замыкание (СИ)

В полную силу зажглась люстра над головами, Софья увидела оживленные профессорские лица, обращенные к залу. Несколько человек собрались возле сцены и о чем-то громко заговорили, размахивая руками. Кто-то во втором ряду вскочил с места, Софья услышала: "Коллеги, послушайте меня, не надо сейчас спорить, пусть он выскажется". Раньше не принято был в университете преподавателям так импульсивно вести себя, ей стало тревожно.

Яков привставал, оглядывал публику:

- Слышите, как зал гудит? Да тут бой предстоит. Вон там, сбоку, у стены двое, видите? Я их знаю, скандалисты, из партии "Отечество", последние ряды битком забиты студентами, набежали, будет весело, - довольным голосом комментировал он.

- Что-то я не понимаю, чем он так раздражает?

- Университет испокон веку придерживался консервативных взглядов, а тут является приверженец всего нового. Долгий разговор, потом объясню, если что-то вам будет неясно.

Григорий стремительной походкой прошел мимо рядов, легко перескочил ступени и оказался на сцене в круге яркого света: высокий, стройный, с ранней сединой, в бежевом свитере и джинсах.

Из первых рядов донеслось:

- Ну, вот, Сеня, сейчас нас будут поучать, звать в рынок, где все продается и все покупается.

- Лора, - обратился Григорий к диве, она стояла у сцены, - верните деньги вон тем, молодым людям. Пусть они покинут помещение.

- Имя, как у ассистентки фокусника в цирке, - шепнула Софья Якову. Он усмехнулся.

Дива подошла к ряду и встала в позу ожидания, не теряя привлекательности. Отработанный трюк.

- А че, мы ниче, мы хотим остаться, - запротестовал мужчина.

К диве подошли двое накачанных молодцев. Мужчины тихо покинули зал.

- Все серьезно, - одобрил Яков.

Григорий увидел их, скользнул взглядом и повернулся к экрану. Свет погас, и начался документальный фильм: молодые люди, похоже, студенты, сидят кругом, Григорий стоит в центре и говорит, - о чем, Софья не запомнила, была слишком возбуждена, да и ревновала его к девице. Наверное, спит с ней.

Мелькание рекламных кадров прекратилось, Григорий заговорил вживую. Но первые ряды стали сразу перебивать его. Такое впечатление, что боятся услышать от него истину, - подумала Софья.

- Вы каких наук профессор, можно узнать? - донесся слабенький, но задиристый тенорок.

- Знакомые все лица, недавно было, и уже забыли мою защиту, бывает, возрастное. Вот вы, - он ткнул в кого-то в первом ряду, - да, да вы, неуважаемый профессор, вы ведь бросили черный шар, да? Вспомните, когда я защищал докторскую, вы ведь этого не скрывали, вам плюс, но то, что хотите сорвать мой семинар, огромный минус. Может, я ошибся, и не ваш черный шар попал в сплошь белые шары?

- Нет, не ошибся, - уже другой, более низкий голос.

- И зачем вы пришли сюда? Убедиться в своей глупости? Я с удовольствием предоставлю вам такую возможность, - передние ряды зашумели, - По очереди прошу, отвечу на все ваши вопросы.

Софья увидела, как поднялся профессор с кафедры философии, он читал лекции у филологов. На очередном апрельском субботнике остряк с мехмата, ухажер Маргариты, пошутил: типичный выходец из класса крестьян, лопату держит профессионально. Что-то подленькое есть в снобизме, но, действительно, у профессора лучше всех получалось перекапывать клумбу. Читал профессор лекции так, средне, ни холодно, ни горячо. Но на экзаменах не зверствовал.

- Помнится, на защите я вас поймал на незнании Канта. Надеюсь, вы все же прочитали великого философа? - спросил он Григория.

- Слышу глас преданного кантианца. А вот и не скажу. Пусть останется тайной: читал я или не читал. Учтите, возврата к прошлому не будет, как бы вы ни мечтали, другое время на дворе, устарели-с, неуважаемый, - Григорий усмехнулся и перекатился с пятки на носок. - Вопросов нет?

Яков с интересом следил за боданием профессоров:

- Мне нравится, как он их, начетчиков. Такие события, летим в тартарары, а они, - уловив взгляд Софьи, он покраснел.

- О чем Кант? Можно в двух словах?

- Он романтик: восхищался звездным небом над головой и нравственным императивом в груди.

- Что тут плохого?

Софья была на стороне университетских преподавателей, чувствовала себя в их положении, ведь Григорий в школе не работал и студентам не преподавал. Все за борт, и что? не учить русскому языку и классической литературе, оставить физкультуру и труд, и детям впаривать тюремный жаргон? На всякий случай, вдруг пригодится в жизни: от тюрьмы и от сумы не зарекайся.

Поднялся мужчина с желтым лицом, густо заросшим черными волосами: кустистые брови, борода, усы, казалось, волосы росли даже из ноздрей. Голова же была гладкой как резиновый мяч. Внешность мужчины проигрывала профессору на сцене, - он был обречен.

- Еще один доктор философии, вы уж точно, читали Канта. Не стесняйтесь, в этом грех небольшой, бывает хуже, - Григорий грозил пальцем мужчине, зал хлопал.

Любой на кого укажет его палец, будет освистан: молодость всегда привлекательнее старости. Она пожалела, что пришла сюда.

Желтолицый мужчина, сделал вид, что его не услышал, сказывался лекторский опыт: