Замыкание (СИ)

Неправда, - подумала Софья, - человечество зародилось в Африке, - но не сказала. От убежденности, что "мы всегда были" стало как-то легко, весело даже, как говорится, врет, а приятно. Главное, уверенно.

Неуверенность, неопределенность, необходимость выбирать между плохим и очень плохим вводили в ступор, что-то делать приходилось через силу, через преодоление, под дулом пистолета, автомата, ружья, пусть не опасного, игрушечного, все равно пугающего, как напоминание о смерти.

Ночью приснился местный краеведческий музей, куда она водила свой класс на экскурсию. Дети останавливались в углу зала пещерного периода и подолгу рассматривали композицию из искусственных деревьев и двух муляжей неандертальцев в человеческий рост. Косматые, похожие на обезьян, они стояли на полусогнутых не то лапах, не то ногах, с булыжниками и палицами в огромных ручищах, не то крались между деревьями, высматривая жертву, не то боялись попасть в лапы хищнику.

Экскурсовод объясняла: "Предчеловек взял в руки камень, чтобы трудиться".

Во сне рядом с композицией сидела старушка, собирательный образ дежурной по залу: круглолицее, морщинистое, приветливое лицо, редкие седые волосики, чуть желтоватые на висках, подкрашенные отваром ромашки, темно-синий костюм, белый воротник блузки, на ногах толстые вязаные носки и домашние тапки с меховой оторочкой. Стекло раздвинулось, неандертальцы спустились на паркетный пол и выпрямились. Ничего в них страшного не было: высокие, крепкие мужчины в набедренных повязках. Старушка оживилась, заулыбалась, достала из сумки термос с чаем, пирожки и угостила их. Улыбались все.

После чая неандертальцы удалились. Немного погодя вернулись в строгих костюмах, безупречно одетые как манекены фирменного магазина.

- Гуляйте, ребятки, гуляйте, завтра у музея выходной, так что не спешите возвращаться, - говорила она вслед им, подперев щеку, - Такие умницы, такие красавцы, жаль, вымерли давно.

На следующий день после занятий она снова пришла в это здание. Комната, где накануне сидели Вика и Наташа, была закрыта на ключ. Софья поднялась наверх и увидела на стене в лучах заходящего солнца стенд, обтянутый алым шелком. На шелк были аккуратно наколоты ажурные белые салфетки и кружева. В них угадывались бабочки, птицы, растительный орнамент. Софья знала, что многие узоры - обереги, читала книги по народному искусству из библиотеки брата.

По залу деловито ходила девица в возрасте студентки и поправляла картины. Софья спросила, чьи такие красивые работы. Девица сначала не поняла, потом удивилась: "Эти? Не знаю, старушка одна возилась с ними".

Она притащила ведро и швабру. Софья поняла, надо уходить, чтобы не мешать ей, спустилась вниз. В комнате на том же месте сидела Вика. Рядом с ней Наташа.

Вошли трое молодых людей. Вика наливала чай в пластмассовые стаканчики, раздавала булки, пирожки и говорила:

- В пещерном периоде началось зарождение национальностей. Люди разные были с самого их возникновения.

В этот раз она ничего не пила и не ела. Но рядом с ней пыхтел паром электрический чайник, и она всем входящим наливала чай.

- Те, которые произошли от обезьяны? - спросил мужчина, заглянувший в комнату, - Или из ребра Адама?

- Леша, не перебивай, если я говорю, разные, значит, не из ребра. Если хочешь, то от обезьян. Я не гордая. Чай налить?

- Налей, - он взял наполненную кружку и вышел.

- На чем я остановилась, не помню.

- На том, как возникли национальности, - подсказала Софья.

- Люди все разные с самого начала их возникновения, - повторила Вика, - Все знают о том, что притягиваются умные к умным, глупые к глупым. Такой закон природы.

- А если дурак себя считает умным? - спросила девица в возрасте студентки, которую Софья уже видела в выставочном зале. Она стояла в дверях, но в помещение не входила.

- Дурак другого дурака будет считать, как и себя, умным и потянется к нему, - девица захлопала, Вика встала и поклонилась, - Мы русские добрые, с древности. Добрые тянулись к добрым, и вот, нас уже много, - подытожила она.

Софья пила чай, ела булку, в этот раз черствую и не хотела уходить. Круговерть, ни к чему не обязывающие, понятные всем Викины представления, такие как: камнем по камню или капля камень точит, повторение мать учения, терпение и труд, - успокаивали ее. Хоть ненадолго оторваться от быта, от школы. Легкая тревога, что сюда может забежать погреться кто-то из ее учеников, отпустила. Она почти любила Вику, и ей все равно, спал или нет Григорий с Наташей. Она уже не замечала уродливой внешности Вики и красоты Наташи. Ей было хорошо, все остальное ее не тревожило.

- Хочешь послушать стихи? - обратилась к ней Вика, откусила пирожок и стала жевать, - Известный поэт читает, - она назвала фамилию, но невнятно, Софья не уловила.