Замыкание (СИ)

- Ты как хочешь, я боюсь тут оставаться.

По лестнице спустилась молодая женщина и пробежала мимо них. Когда они вышли, она снимала белье.

Яков долго кружил вокруг львов, фотографировал со всех сторон, с Софьей и без нее, и даже попросил ее сфотографировать его на ступенях.

Был полдень, пик жары, хотелось окунуться в прохладу моря.

Сын позвонил, когда они сидели в автобусе.

- Григорий Григорьевич в городе, у него встреча с художниками, он завтра уезжает.

- Кто? - не поняла Софья.

- Шорохов, наш друг. Он владелец выставочного зала в Москве, - сын помолчал, - вроде так.

- Что-то случилось? - тревожно спросил Яков, когда она отключилась.

- Григорий Шорохов в городе, хочет встретиться.

- Что ж, можно и встретиться.

Ей давно хотелось спросить, помогает ли Григорий Григорьевич Мише, но так и не решилась, сын бы не сказал. Не сказал бы, ему это неинтересно, все равно. То есть спасибо, конечно, но не это главное в жизни, сунет подачку в карман и забудет. Яков, он себя называл религиозным прагматиком, верил в Мишино бескорыстие, но идеалист и ради идеи поступится любыми принципами. "То есть как? Ты хочешь сказать, что мой сын способен на все?" - возмущалась Софья. Яков начинал скрести шею под бородой, - жест, который появился с годами, его упрощал. Она не выдерживала:

- Почесать там, где чешется такое блаженство. В этот момент ты напоминаешь питекантропа.

Он засмеялся:

- Да, глупость блаженна, восторг от жизни доступен лишь дураку.

- Чем печальнее, тем умнее?

- Нет, конечно, умные тоже способны на множество чувств. Но я не сторонник проявления крайних эмоций.

- Зря себе отказываешь, ладно, чеши раз чешется. Хоть какое удовольствие.

Предчувствие войны

Встретились у памятника затопленным кораблям. На фоне закатного неба над бухтой детали размылись, и Григорий не казался намного моложе Якова, разница в каких-то двенадцать лет нивелировалась. Софья радовалась, что настояла перед поездкой в Крым, чтобы Яков сбрил бороду и усы. Пытался протестовать, зачем ему походить на Кису Воробьянинова, но вяло.

Мужчины обменялись изучающими взглядами, Григорий не смог скрыть удивления: без растительности на лице Яков заметно помолодел, не сутулился, держал спину и стройностью не уступал спортивному профессору. Но уступал прической, вернее, остатками седых волос на висках. В густой темной шевелюре Григория седина не просматривалась, возможно, красил волосы. Белозубая улыбка подчеркивала мужественный образ покорителя женских сердец, - Софья уловила взгляды женщин. Но Яков тоже не был обделен женским вниманием: классический тип ученого, рассеянного, неустроенного в быту, все то, что вкладывается в понятие: мягкий интеллигент. "Странно, - подумала она, - профессор похож на воина, а художник - на профессора".

Они прошлись по набережной, свободный столик нашли в открытом баре, где море было скрыто за чередой сувенирных лавок. Ярко освещена только барная стойка. Заказали шампанское и мороженое. Яков сел рядом с ней, напротив Григорий и, не скрывая, пристально вглядывался в ее лицо. Она улыбалась: любуйся, разрешаю, что поделаешь, хороша собой. Ты ожидал увидеть старую каргу? Не дождешься.

Зря волновалась, сейчас она владела собой и ситуацией. Потом пожалела, что слишком владела собой. Григорий проявлял больше чувств, искренне восторгался ее внешностью и не боялся казаться глупым. Глупо себя вела она.

Играя роль прекрасной дамы, созерцающей турнир рыцарей в ее честь, она многое пропускала, и вдруг, как взрыв, молния, гром небесный, - вернулась в реальность, когда Григорий сказал:

- Крым будет следующей за Грузией горячей точкой.

- Как ты себе это представляешь? На этом месте, где мы сейчас сидим, будут танки? А с неба падать бомбы?

Яков положил руку на ее плечо:

- Соня, не принимай всерьез, сумасшедших нет нападать на Крым. Кому и зачем это надо? Прибрежная земля - самое ценное - уже захвачена и поделена. Война в прошлом. Город пережил две обороны, хватит для одного города, - он повернулся к Григорию, - Каждый раз его захватывали с суши, Манштейн выиграл, потому что бомбил с воздуха, а наши командиры надеялись на перевес флота. Теперь нет перевеса ни на воде, ни на суше, ни в воздухе.

Мужчины заговорили о возможностях украинцев вести военные действия, о том, кто им реально поможет. Это слушать было выше ее сил.

- Гриша, объясни мне непонятливой, почему Крым стал иностранным государством?

- В Беловежской пуще нашу команду переиграли хитрые украинцы.

- Между прочим, не последним был представитель уральской философской школы. Он ведь мог не знать географии, ибо, зачем философу география? - засмеялся Яков, - Так что вот, принимайте действительность такой, какая есть.

- Ошибку всегда можно исправить, - не согласилась Софья, - В тот момент исходили из возможного.

- Как исправить?

- В том числе и войной, - жестко произнес Григорий.

Яков взглянул на Софью:

- Не надо пугать женщину.

- Извини, Соня, я не хотел, - Григорий виновато смотрел на нее, - Одни стрелялки на уме.

На прощание Яков спросил: