Замысел и промысел, или Кто не играет в кости. Часть 1

Но если вы, дорогой читатель, наивно полагаете, что на этом и завершились родительские тревоги, то, как бы это было не грустно, но придётся развеять ваши чаянья. Всё только начиналось. Теперь рыженький ангелок с упорством одержимого занялся поисками самых изощрённых способов членовредительства (в основном, себя самого, но иной раз перепадало и окружающим). Он поистине мастерски мог разбить себе лоб о глиняную чашку (кстати, без какого-либо ущерба для последней) или повиснуть вверх тормашками на колодезном журавле, рискуя утопиться. Из большой шумной ватаги ребятишек, играющих в поле, именно он страдал от рогов самой флегматичной коровы стада; а единственная пчела, неизвестно каким образом попавшая в банку варенья, непременно оказывалась в его ложке. Что же касается таких обычных для детей синяков, шишек, царапин и ссадин, то они появлялись на теле ребёнка с завидной регулярностью и постоянством. За сим, в серьёз они просто не принимались.

Родители относили все злоключения на счёт чудного нрава Майнстрема. Мальчик сызмальства отличался рассеянностью и неуклюжестью. Он начисто забывал все родительские предостережения: мог схватиться за горячий котёл или пораниться тупым столовым ножом, занозить палец деревянной ложкой или провалиться в приоткрытый погреб.

Но пришло время начинать обучение ремеслу и отец, вздохнув обречённо, взял сынишку с собой в кузню. Вот уж где маленький Майнстрем смог развернуться на славу! Отбитым пальцам не было счёту. И, возможно, смирись его батюшка чуть раньше, но… Оставленный однажды у кузнечного горна в одиночестве, Майнстрем так увлёкся наблюдением за игрой огня и искр, с треском и шипением выскакивающих из топки, что совершенно не обратил внимания на то, как разгорается деревянная половица, а за ней и стена. От стены занялась вся кузница, огонь перекинулся на крышу дома. Парень и сам наверняка бы погиб, если бы не расторопность его отца, который, впрочем, в первые минуты готов был сам довершить то, что не успела сделать падающая балка. А Майнстрем… в тот злополучный вечер он и сложил свои первые стихотворные строки, которые немедленно и прочёл собравшейся на пепелище в одном исподнем семье. Тогда-то матушка Майнстрема и отправила его в город (от отца и от греха подальше).

Для юноши началась новая жизнь. Его успехам можно было лишь позавидовать, поскольку он проявил изрядный талант к науке, а преподаватели прочили ему большое и славное будущее в стенах университета. Но всё было бы не так любопытно, если бы речь шла о каком-то другом студенте. Мы же, уважаемый читатель, не должны забывать, что повествование наше посвящено господину Майнстрему Щековских – непревзойдённому мастеру нелепостей и королю неудачников.

Итак, юноша с головой окунулся в развесёлую студенческую жизнь с её забавами, шумными пирушками и прелестными барышнями. Но господин Щековских не был бы собой, если бы и тут не ухитрился всё испортить. В те времена он с завидной регулярностью посещал весьма популярное в Лупхоллене заведение, именуемое «Голодный селезень». Но не дешёвая закуска и хмельное пиво манили его. Нет. Прелестная разносчица Беатрикс, с её светленькими локонами и румяными щёчками занимала все его мысли. И вот однажды, желая понравиться вышеупомянутой особе, Майнстрем был так неосторожен со словами, что умудрился не только сделать витиеватый комплимент девице, но и как бы невзначай обидеть самых именитых магистров своего университета. Возможно, любому другому студенту это и сошло бы с рук, но ведь мы говорим не о ком угодно, а именно о господине Щековских! Доподлинно неизвестно, расслышала ли прекрасная разносчица комплименты юноши, но вот о чём говорить можно с полным знанием дела, так это о том, что их по достоинству оценили магистры университета, которые как на грех оказались в том же заведении. А уже на следующее утро студент Майнстрем Щековских был исключён из университета.

О возвращении домой и речи быть не могло. И дело даже не в гневе отца. Возвращаться было попросту некуда, так как отныне семья ютилась у многочисленных родственников. Тогда-то и оценил Майнстрем всю силу родственных связей. Его кузен Хемиш в то время был удачно пристроен на королевскую службу в должности стражника. И дела его шли весьма неплохо, пока… Но не будем забегать вперёд!

Итак, несостоявшийся магистр изящной словесности перешёл на службу его Величества Федерика Отважного.

И вот, около года назад (тут уж мы можем говорить более-менее определённо) незадачливому стражнику довелось (не по своей отметим воле) принять некоторое участие в судьбе принцессы Флоримель. В награду же её Высочество милостиво распорядилась вернуть господину Майнстрему Щековских место в университете. Более того, она же изъявила уверенность в том, что молодой человек столь прогрессивных взглядов непременно сможет внести весомый вклад в дело воспитания и обучения нации, а по сему, должен сам возглавить кафедру.