Замысел и промысел, или Кто не играет в кости. Часть 2

– Довольно об этом, – примирительно махнул рукой магистр Диктум. – Садись, я в последний раз обыграю тебя в кости. А кстати, с чем сегодня булочки?

– С корицей и орехами, – улыбнулся в ответ Триангулюр и подвинул поднос.

К большому серебряному блюду с плюшками, заботливо прикрытому белоснежной салфеткой подбиралась муха. По всей вероятности, эта нахалка решила, что магистры слишком заняты беседой, и её преступная вылазка останется незамеченной, но она жестоко ошибалась.

Триангулюр ловко сдёрнул салфетку и уже занёс над лазутчицей карающую длань, но Тамнос остановил его:

– Не стоит, друг мой. Тут хватит на всех нас, – улыбнулся магистр.

– Но это же просто муха, Тамнос!

– Неужели ты полагаешь, Триангулюр, что она появилась на этот свет, чтобы так бесславно погибнуть от обычной салфетки? Уверен, её ждёт куда более важная роль!

– Иногда ты удивляешь и пугаешь меня, Тамнос, – отозвался верховный магистр, с опаской поглядывая на друга.

– Тут нет ничего странного и тем более страшного. Просто я думаю, что у всех в этом мире, даже у этой крохотной мушки, есть свой путь и своё предназначение. Кто знает, что уготовал этой мухе великий зодчий?

***

Домой магистр Щековских возвращался в отличном расположении духа. Карман его приятно оттягивал мешочек с монетами, которых, по самым скромным прикидкам, Майнстрему с лихвой хватило бы на пару месяцев безбедной жизни (он даже сможет выслать матери немного!), а вечером его ждало самое модное заведение города и, по истине, достойная компания всеми уважаемого магистра врачевания! Майнстрем наденет свой лучший костюм и уж тогда-то очаровательная Беатрикс не сможет устоять перед ним. А он…

– А он идёт себе мимо и даже в ус не дует! Нет, ну вы только посмотрите на него, уважаемые мои соседи! Вы посмотрите, каков наглец!

Неприятный женский голос принадлежал Ганне, квартирной хозяйке Майнстрема.

– Господин Щековских, я, кажется, к вам обращаюсь! Не смейте проходить мимо, будто не видите меня!

Майнстрем и сам не заметил, как, минуя вереницу узеньких извилистых улочек, оказался на пороге своего дома.

Строго говоря, дом этот принадлежал не ему, магистр всего лишь снимал верхний этаж. Хотя и такое описание не будет совершенно точным. Майнстрему была отведена комнатёнка в верхнем этаже с кривым низким потолком и скрипящими половицами. В ней было безумно жарко летом и чудовищно холодно зимой. Зато там были два совершенно замечательных окна, и, если чуть высунуться наружу и встать на цыпочки, то вид на реку открывался волшебный, что было большой редкостью для Лупхоллена.

* * *

Честно говоря, столица великого государства, простирающегося от окраин Западных Гор до берегов Северных Морей, – величественный город Лупхоллен – не отличался особенной привлекательностью (да и просто привлекательностью тоже).

Отважный турист, который осмелится однажды посетить это местечко, не набредёт тут на грандиозные руины былых великих эпох, не увидит величественных монументов, не наткнётся даже на уютные живописные улочки. Его встретят унылые серые камни домов с окнами-бойницами, палисадники с чахлой растительностью и пыльные в любое время года дороги.

Куда любопытнее городок этот будет человеку, не чуждому всякого рода устному творчеству – легендам, сказаниям, байкам и прибауткам. Так, к примеру, старинное предание гласит, что имя своё город получил благодаря странствующему трубадуру. Согласно легенде, он был так поражён красотой представшего перед ним пейзажа, что в буквальном смысле вылупил глаза. За этим нелепым занятием он и был замечен местными жителями, не преминувшими, однако, поднять бедолагу на смех (что, согласно общепринятой версии событий, свидетельствует о весёлом и добродушном нраве местных жителей). Название прижилось.

Такова официальная точка зрения.

Однако стоит вам заглянуть в любую харчевню, и вы сможете услышать иную версию, в которой, кстати, также принимает непосредственное участие безвестный трубадур.

Так с вами будут биться об заклад, уверяя, что «лупхоллен» на родном языке трубадура означало не что иное, как грязное ругательство. Как же иначе можно объяснить тот факт, что именно это слово сорвалось с уст несчастного трубадура, когда он вместо прекрасного белоснежного замка, о котором ему рассказал какой-то подпивший матрос, увидел крепость из плохо отёсанного серого камня, обнесённую со всех четырёх сторон высоченной стеной и окружённую рвом, до краёв наполненным мутной и плохо пахнущей жижей.

А ведь бедолага так надеялся… Только надежда увидеть чудесный замок, поддерживала его в жестоких испытаниях, когда он много дней спускался по отвесным склонам северных гор, рискуя сорваться в бездонную расщелину, погибнуть под камнепадом или утонуть в реке Фиексе, срывающейся с гор бурными потоками и разливающейся по равнине грязноватым месивом из камней и песка.

Именно вид на высокий берег упомянутой реки, поросший жидким ивняком и непролазными кустами колючек, и определил выбор Майнстрема. Однако чаще всего из окон магистра были видны только облака и закат.

* * *