Замысел и промысел, или Кто не играет в кости. Часть 2

– Конечно, нет! – соврал Майнстренм. – Ровным счётом ничего, дорогая хозяйка! Так сколько с меня?

– А вы и впрямь намерены заплатить до конца года? – Ганна прищурилась, от чего стала похожа на огромных размеров крысу, впервые пробующую редкий сорт сыра.

– Как вы и говорили, не стоит цепляться к словам, сказанным в сердцах, – ловко парировал Майнстрем. – Думаю, пока я оплачу свою комнату и стол до дня осеннего солнцестояния, уважаемая хозяйка.

После того как звенящий мешочек изрядно полегчал, в голос хозяйки вернулись мелодичные нотки.

– Чего бы вы хотели к ужину, уважаемый магистр? Как на счёт бараньих потрошков с тушёной капустой и пивом?

– Благодарю вас, Ганна. Но сегодня я ужинаю в «Голодном селезне», – и магистр, наконец, отправился наверх.

– Но даже если вы собираетесь есть в харчевне, плату за ужин я не верну! – крикнула Ганна в сторону удалявшегося постояльца, а потом добавила: – А ещё я таки почистила ваш костюм и постирала сорочку, господин Щековских!

Не получив ответа, она сделала неопределённый жест рукой в его сторону и поспешила спрятать монеты в огромном сундуке, обитом железом. Там, где хранила все свои ценности.

Тем временем магистр поднялся на второй этаж, вошёл в свою комнату и поплотнее прикрыл за собой дверь.

– Ну, вот теперь мы и дома. Располагайся, малыш, – сказал он, извлекая котёнка из складок мантии.

– Какое убожество! Как посмел ты принести меня в этот сарай, презренный раб!

– Как тебе тут? Нравится? Вижу, что да. Только не вздумай мяукать или царапаться в дверь, а то хозяйка выставит на улицу нас обоих.

– Я голоден! Накорми меня, болван!

– Ну-ка тихо! – прошептал Майнстрем. – Я же сказал тебе не подавать голоса, глупыш. Сейчас, погоди… По-моему, где-то тут оставалось немного сливок. Так и есть! Только это, по-моему, не сливки.

Юноша понюхал кувшин и невольно скривился.

– Это определённо не сливки. Уже не сливки. Но, думаю, тебе подойдёт. Угощайся!

Майнстрем поставил на пол небольшую плошку, которую, вероятно, раньше он использовал как подсвечник. Об этом неоднозначно свидетельствовали многочисленные подтёки воска по краям.

– Чтобы я ел из миски на полу?! Ты что не понимаешь, смертный, кто перед тобой?!

– Ну что ты на меня уставился? Не умеешь ещё есть самостоятельно? Ну-ка вот так! – и Майнстрем макнул котёнка мордочкой в прокисшее молоко.

– Да как ты смеешь?! Прекрати немедл…

– Вот так, так! – магистр снова ткнул котёнка в миску.

– Убери свои грязные ру…

– Ну же! Это вкусно! Ты только попробуй! – предпринял очередную попытку Майнстрем.

В конце концов, котёнок распробовал предложенный ужин. Хотя, возможно, он попросту сообразил, что куда безопаснее лакать из блюдца, чем в нём утонуть.

– Вот и молодец, а я пока займусь своими делами, дружок.

Магистр оставил котёнка в покое и оглядел комнатёнку. Мебелировку едва ли можно было назвать шикарной (и даже приличествующей званию магистра). Большую часть пространства занимала кровать, однако такое положение определялось не её размерами, а размером самой комнаты. На кровать по-дружески опиралась небольшая трёхногая тумба. Довершали обстановку хлипкий на вид стул и стол, заваленный книгами, листами пергамента, облезлыми перьями и огарками свечей.

Майнстрем подошёл к столу, переворошил все бумаги, и, видимо, найдя то, что искал, плюхнулся на стул. Стул отозвался противным скрипом.

– Эх, жаль, что я не прихватил последний вариант из университета… – воздохнул Майнстрем, просматривая рукопись. – Но, ничего страшного! Я перечитал его сотню раз и, по-моему, всё запомнил. Как там было?..

Прекрасна ты, как летней ночи дуновенье,

Ты манишь за собой, лишаешь сна.

Ты, словно райской птицы пенье.

Красива, также, как она.

Твой голос – тихой арфы перезвон,

Твоя прельщает милая натура.

Ты слёз моих неслышный стон

............................................

Да. Вот эта самая строчка никак не давалась…       Натура… натура… Что бы такое зарифмовать?… Созвучие… Какое же созвучие?..

Котёнок тем временем расположился у его магистра Щековских и подал голос:

– Дура.

– Эй, малыш, ты так громко урчишь! Хочешь помочь мне? – и, не дожидаясь реакции котёнка, Майнстрем подхватил его на руки. – Ну что же, давай попробуем вместе! Натура – фигура – структура – магистратура – акупунктура…

– Дура – это прекрасное созвучие!

– Тебе тоже не нравится? – спросил магистр, поглаживая пушистый комок. – Согласен. Подходящей рифмы нет…

– Есть. Я повторил её дважды, убогий. Это слово «дура»!

– А что если попробовать заменить всю строку? – задумался Майнстрем.