Замысел и промысел, или Кто не играет в кости

– Типа чёрный? Прикольно, да? – Боламбри улыбнулся, обнажив два ряда идеально ровных ослепительно белых зубов.

– Магистр, – Майнстрем ещё сильнее вцепился в Папавера, – так и должно быть или это результат воздействия ваших сборов.

– Не тревожьтесь, господин Майнстрем, – Сомниферум мягко, но настойчиво освободил руку, – Боламбри таким родился. Неужели вы не встречали его в коридорах университета раньше?

– Нет…

– Э-э-э… Встречал, – Боламбри улыбнулся ещё шире. – Вчера вечером магистр типа шёл из библиотеки и чихнул, а я такой говорю: «Будьте здоровы». А магистр посмотрел вокруг и как бы меня не заметил. Вцепился в свою книгу и такой бежать.

– Странно, но я этого не помню…

Майнстрем солгал. Конечно, он помнил, как накануне в тёмном коридоре неизвестно откуда действительно раздалось пожелание доброго здоровья, но тогда это показалось магистру настолько невероятным, что тот счёл бегство лучшим исходом событий в сложившейся ситуации.

– Любопытно, весьма любопытно. Раньше мои сборы не вызывали подобных реакций у подопытных. Хотя…

– Хотя крыс мы как бы и не спрашивали! – хохотнул Боламбри.

– Ну что зе, друзья мои, раз всё хоросо, я позалуй поспесу в приёмную, пока верховный магистр меня не хватился, – засуетился секретарь.

– Одну минуту, любезнейший Жакулюс, – попытался остановить его Майнстрем. – Напомните мне, пожалуйста, о чём говорил магистр Триангулюр. Видимо, всё дело в вашем чае, но я совершенно…

– Вы ясно дали мне понять, что не зелаете пить чай, а потом соверсенно бесцеремонно выпили целую крузку! – Жакулюс явно почувствовал себя оскорблённым.

– Простите, господин секретарь, но… – Майнстрем покраснел.

– Я полагаю, разговор касался архивов кафедры ведьмовства и алхимии.

– И что с ними?

– Вам необходимо срочно заняться их описью, а через неделю магистр Триангулюр здёт от вас подробный доклад.

– Как? Только неделя? Но я не…

– Верховный магистр позаботился и об этом, – прервал Майнстрема секретарь. – С этой минуты Боламбри переходит в полное васе распорязение. А теперь простите, магистры, я долзен безать!

– Но, господин Жакулюс… – магистр изящной словесности всё ещё не оставлял надежды.

– Давайте отпустим господина секретаря! – прервал Майнстрема Папавер. – Он сейчас куда как нужнее на своём рабочем месте. А вам пока лучше выпить вот это.

Майнстрем с нескрываемым недоверием посмотрел на мутную жижу в тонкой фарфоровой чашке.

– Пейте, не сомневайтесь! – подбодрил Папавер.

Майнстрем принюхался. Аромат также не вызывал доверия.

– Ну же, магистр, не будьте ребёнком!

Майнстрем сделал глоток и почувствовал, как что-то тепловатое и тягучее сползло по его глотке вниз так быстро, что он даже не успел ощутить вкуса.

– Хорошо! Очень хорошо! И ещё немного, – Папавер буквально влил в него оставшуюся дрянь. – А теперь вам лучше всего отдохнуть, магистр.

– Но… – комната снова закружилась, и Майнстрем погрузился в глубокий тяжёлый сон.

* * *

Идея. Просто поразительно, какой силой обладает эта нематериальная, эфемерная сущность. Стоит только слабому отблеску её упасть на благодатную почву, как она спешит захватить своими корнями всё, она разрастается мощным стволом, ветвится предположениями и пробами, которые, к сожалению (или к счастью?), не всегда вызревают до материального и осязаемого плода. Но пока идея растёт, она захватывает всю сущность, не даёт покоя ни днём ни ночью…

Прекрасна ты, как летней ночи дуновенье,

Ты манишь за собой, лишаешь сна.

Ты, словно райской птицы пенье.       Ты – красота и вдохновенье,

Красива, также, как она.       Ты – радость жизни, ты – весна!

– Нашёл! Наконец-то нашёл! Ура!

– Магистр? Всё как бы нормально, ага? – голос Боламбри сработал, словно ушат холодной воды в июльский полдень – моментально вывел Майнстрема из состояния эйфории.

– Боламбри? Что вы тут делаете? – магистр поспешил обернуться простынёй.

– Э-э-э, как бы присматриваю за вами…

– Присматриваете? За мной? – Майнстрем вернул перо в чернильницу и изящно накинул на голую спину съехавшую простыню. – Для чего?

– Ну, вы как бы вчера отъехали… и магистр Сомниферум сказал, что за вами надо понаблюдать…

– Понаблюдать?! Я что, по-вашему, крыса лабораторная?

– Не-е-е. Крысы не вскакивают с постели посреди ночи, чтобы писать стихи… Но у них и постели как бы нет… Да и писать они типа не умеют…

– И давно вы тут?

– Типа с самого начала… Надо было посмотреть, не будете ли вы вести себя странно как бы и всё такое…

– И что же?

– Ну, эт я не знаю… Как бы для вас нормально говорить во сне, или как?

– Я что разговаривал?! – смутился Майнстрем.

– Типа того…

– И что же я говорил?

– Стихи читали… Красивые… – Боламбри растянул рот в мечтательной улыбке. – А потом вскочили и давай писать. Прикольно…

– И что же? – Майнстрем поднял бровь и выпрямился, приняв самый независимый вид. – Вам понравилось?

– Оч прикольно было… Ага…

– Прикольно? я не очень… Впрочем, неважно, – Майнстрем накинул простыню на плечо. – Который час?