Занавес, господа!

— Извольте. — Я подался вперед, словно это могло сократить расстояние между нами, а соответственно убыстрить понимание моих слов. — Меня интересует: кто хотел если не свергнуть вашу королеву сцены, то, по крайней мере, раскачать ее трон? Это раз. Кому в этом плане, а, может, и не в этом, мешал Потоцкий? Это два. И, наконец, может ли история с Кавешниковой плохо отразиться на вашем главном режиссере Кузменском и кому главреж помешал? Это три. Хочу предупредить сразу: что интересует меня, то интересует и милицию. Но если я веду весьма приватные беседы с вами, то милиция, в случае моего фиаско, начнет вести очень шумные беседы со всем театром. Результат вы можете легко спрогнозировать, вы ведь хорошо знаете театр. Это будет такой спектакль, после которого всей вашей компании придется долго отмываться от гнилых помидоров и тухлых яиц.

— Да, публичный скандал — это ударный аргумент. Признаю.

Права Варвара, подумал я, Валерия умна и хладнокровна, что и демонстрирует. Остается только убедиться в ее самолюбии. Но лучше не стоит — от греха подальше. Валерия вытащила сигарету и закурила. Мне не предложила, и я тут же отметил: наблюдательна. Она нажала кнопку вентилятора, лопасти тихо зашумели, до меня освежающий ветерок не долетал, зато дым, не успевая слететь с кончика сигареты, тут же рассеивался. Хорошо воспитана, признал я. Заметила не только то, что я не курю, но и то, что не люблю табачный дым.

— Что ж, я действительно слишком хорошо знаю театр, чтобы делать соответствующие прогнозы. Но я плохо знаю людей вашей профессии, чтобы понять: насколько вы способны оставить при себе ту информацию, которая непосредственно вам не пригодится?

— Одна из главных черт моей профессии — умение молчать, когда можно молчать, — заверил я.

— Тогда постараюсь быть с вами откровенной. Насколько смогу, — заверила в свою очередь Валерия. — Дело в том, что, как ни парадоксально, каждый из нас, друзей Кавешниковых, одновременно заинтересован и не заинтересован в Вере Аркадьевне. Я имею в виду, в Вере Аркадьевне в качестве актрисы. Но последнее надо принять как объективно внешнее, а не внутреннее утверждение. Потому что, если вы намерены верить моим словам в принципе, вы должны поверить, что мы все ее искренне любим. Думаю, Варвара успела вам рассказать о наших добрых отношениях. Злых же никогда не было. Хотя могли бы быть. Ну, например, знаете ли вы, как попала в наш театр Елена Витальевна?

— Понятия не имею, — честно признался я.

— Ее семнадцать лет назад привел с собой из детского театра Василий Николаевич Кузменский. Когда его пригласили в драмтеатр главрежем, он забрал с собой только одну актрису — Елену Витальевну Витимову.

— Именно тогда она познакомилась с Верой Аркадьевной?

— Нет, они познакомились и подружились года за три до этого во время какой-то сборной творческой поездки. На первый взгляд кажется, что они очень разные. Впрочем, не на первый взгляд — тоже. Вера Аркадьевна степенная, уверенная, рассудительная и достаточно умная. Елена Витальевна сверхэмоциональная, суетливая, нерешительная и не очень умная. Кроме того, у Веры Аркадьевны есть Сергей Павлович, а у Елены Витальевны — только сын Юра, геолог, про отца которого никто ничего не знает. Елена Витальевна приехала сюда из Ленинграда, когда Юре был год. Так вот, Елена Витальевна пришла в наш театр, будучи любимой актрисой Кузменского и любимой подругой Кавешниковой. Кстати… — словно предугадывая мой вопрос, уточнила Валерия, — … у Елены Витальевны никогда никакого романа с Кузменским не было. Были только чисто творческие отношения. Но довольно скоро он к ней охладел, потому что его любимой актрисой стала Вера Аркадьевна.

— Наверное, это справедливо… — осторожно предположил я.

— Если вы хотите знать мое мнение, то Елена Витальевна достойна куда лучшей актерской участи. У нее, например, есть одна особенность, которая очень ценна и которой, на мой взгляд, не хватает Вере Аркадьевне. Это умение очень тонко играть на полутонах. Это талант лирической героини. А вы знаете, как мало актрис, способных по-настоящему играть лирических героинь? Но, увы… Невостребованность, к сожалению, — частая участь в театре. Так же, как и зависть. Но последнее к Елене Витальевне никак не относится. Она всегда понимала, что Вера Аркадьевна, сама того не желая, перешла ей дорогу, но, насколько могу судить, она никогда не позволяла себе об этом думать. По крайней мере, их многолетняя дружба тому подтверждение.

— И ничего такого за последние месяцы не произошло, что могло бы эту дружбу омрачить?

Я был почти стопроцентно убежден, что услышу "нет". Но ошибся.