Занавес приподнят

В связи с этим руководители легионеров должны были в самом срочном порядке ознакомиться с работой и структурой школы, получить представление о том, чему и как обучаются будущие мастера разведки и диверсий. Подобную же школу абвер намеревался создать в Румынии, и вожакам легионеров предстояло организовать обучение в ней тщательно отобранных зеленорубашечников. Питомцы этих школ в ближайшее время должны были поступить в их распоряжение для расселения в Бессарабии и последующего переселения в глубь большевистской России.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Подкомиссар Стырча с недовольным видом опустился в просиженное кресло с прожженными подлокотниками. Его маленькие, вечно злые глаза настороженно косились на шефа, долговязого комиссара из особой секции по борьбе с коммунистами генеральной дирекции сигуранцы. Этот костлявый служака сидел за письменным столом в парадной форме с чисто выбритым, изрядно припудренным мрачным лицом. Щурясь от подступавшего к глазам дыма сигареты, зажатой в губах, он задумчиво барабанил пожелтевшими от никотина пальцами по стеклу, лежащему поверх запачканного чернильными пятнами облезлого стола. Иногда он обращал свой взор на окно, выходившее во двор сигуранцы, и наблюдал за черно-серыми клубами дыма, густо валившего из высокой трубы котельни.

Грустные мысли роились в голове преданного престолу комиссара Ионеску. «Точно так, вероятно, — думал он, глядя на дым, — безудержно бурлит и нарастает в недрах людских масс недовольство, как в глубинах земли клокочет расплавленная масса… И кому под силу справиться с этой стихией?!» Но тут же, поймав себя на столь неподобающих его высокому положению мыслях, долговязый комиссар встряхнулся и, как бы извиняясь перед самим собой, уверенно произнес, обращаясь к насупившемуся Стырче:

— Так или иначе, но мы наложим руку на Илиеску! Тогда и руснак расколется как орех… Если только он действительно тот, за кого выдает его ваш дурень…

Подкомиссар Стырча с недовольным видом взглянул на шефа, но, уловив его встречный насмешливый взгляд, притворился, будто заметил грязь на манжете штанины, и стал старательно счищать ее.

— Персонально я, господин шеф, — ответил он, — не думаю, чтобы мой парень мог так ошибиться. Скорее всего, бессарабская бестия водит нас за нос… Вы бы не сомневались в этом, если б видели его глаза в тот вечер, когда он схватил меня за руку… Бунтарь!

Комиссар Ионеску прервал своего подчиненного:

— Во-первых, Стырча, это не аргумент. Во-вторых, наступило время, когда мы должны решать, что будем с ним дальше делать…

С этими словами долговязый комиссар в упор посмотрел на низенького и, встав из-за стола, не торопясь прошелся по комнате. Остановившись перед продолжавшим сидеть Стырчей, Ионеску начальственным тоном повторил вопрос.

Подкомиссар вскочил и поспешно ответил:

— Персонально я считаю, что надо повторить обработку… Должен согнуться… Душу из него вытрясу!

— Не кажется ли «персонально тебе», Стырча, что достаточно нам попусту терять время? И что вся наша возня с ним выглядит уже глупо?

Мрачное лицо подкомиссара еще больше потускнело. Теперь ему стало совершенно ясно, что вину за поспешность ареста и безрезультатность допросов бессарабца комиссар Ионеску намерен свалить полностью на него одного. Это выводило Стырчу из равновесия.

— Как прикажете понимать вас, господин шеф? Быть может, порекомендуете, прежде чем брать за жабры того или иного заподозренного в коммунистической деятельности, молиться на него?..

Подкомиссар смолк. Ионеску спокойно прошел к столу, равнодушно оглядел лежавшие на нем бумаги, полистал и снова молча стал прохаживаться по кабинету.

Пауза затянулась.

— Что ж, ответ твой, Стырча, вполне естествен… — не спеша произнес комиссар Ионеску, — Молиться, бесспорно, надо, но только в храме! А в сигуранце его величества, многоуважаемый подкомиссар, надо все же работать с умом…

— Прошу извинить меня, господин шеф, если я сказал что-то не так, как следует… Но и вы, и господин инспектор Солокану были уверены, что после первой же обработки бессарабец не только вскинет лапки и заговорит, но чуть ли не запоет как по нотам!.. Кроме того, в резерве у нас была очная ставка…

— Правильно, — перебил его комиссар. — Очная ставка — надежное средство. Но только в том случае, если ее толково подготовить. Тем более когда имеешь дело с предполагаемым коммунистом! Я, например, на это и надеялся, а ты не информировал меня, что твой осел видел руснака всего однажды, к тому же ночью, мимолетно… И потому — хочешь или не хочешь — твердой уверенности теперь нет в том, что твой оболтус в самом деле не ошибся. Особенно после того, как он здесь ляпнул, будто бы узнал его по голосу…

Стырча опустил голову. Ему нечего было возразить, хотя доводы шефа его не убедили.

— Руснака придется отправить в Вэкэрешть, — решительно заключил комиссар. — Пусть посидит там, пока мы не нащупаем след Илиеску…

— Ваше право, господин шеф, — пожав плечами, нехотя ответил подкомиссар Стырча. — Но была б персонально моя поля, я б ему душу и мозги вывернул наизнанку!..