Читаем Занавески полностью

П о с п е л о в. А меня и не надо любить.

Л и з а. Хочешь, снимай меня отовсюду, а только не лезь.

П о с п е л о в. Напользовалась! А вот я еще нет! (Хватает Лизу.)


Входит  П е т р.


Л и з а. Господи!

П о с п е л о в. Чего? (Видит Петра. Отпускает Лизу.)

П е т р. Ключи забыл…

Л и з а. Петро!

П е т р. Да уйди…

Л и з а. Прости… Ничо и не было… Прости…

П е т р. Да чего… Раз уж вы такие, бабы…

Л и з а. Уходи, Федор!

П е т р. Я уйду.

Л и з а. Нет! Родной мой! Ну, было… А больше не будет! Вот перекрещусь!

П о с п е л о в. Виноват, конечно…

П е т р. Да я знал… (Хочет уйти.)

Л и з а. Погоди… Уйди, Федор, мне с мужем поговорить надо.


Поспелов уходит.


Дите у нас будет…

П е т р. Врешь…

Л и з а. Будет!

П е т р. Не обманывай ты меня!

Л и з а. Тут он уже… А Поспелова-то я прогнала! Господи, положения хотела, денег!

П е т р. Я тебе все прощу! Ты мне только роди! Лиза, другая жизнь будет. Человека вырастим!

Л и з а. Вырастим, Петр!

П е т р. Солому надо…

Л и з а. Ничего не надо! Я тебя любить стану, одевать! Ты у меня самый красивый в селе станешь…


Центральная занавеска закрывается. Дом Горюновых. Входит  П о с п е л о в.


Г о р ю н о в а. Ой, Федор Константинович! Проходите!

П о с п е л о в. Да уже прошел…

Г о р ю н о в. Чего-нибудь случилось?

П о с п е л о в. Дай-ка выпить.

Г о р ю н о в. Дарья!

Г о р ю н о в а. Ась?

Г о р ю н о в. Налей нам.


Горюнова выходит.


П о с п е л о в. Что-то все не так, а?

Г о р ю н о в. Это вы о чем?

П о с п е л о в. Вообще.

Г о р ю н о в. Если вообще, то конечно.

П о с п е л о в. Слушай, хороший я председатель? Только честно!

Г о р ю н о в. Честно? Очень даже!

П о с п е л о в. Не виляй.

Г о р ю н о в. Нисколько! Только при вас и вздохнули!

П о с п е л о в. Тяжело вздохнули, а?

Г о р ю н о в. Вы, Федор Константинович, много сомневаетесь.

П о с п е л о в. А как надо?

Г о р ю н о в. Половчее. Гибче.

Г о р ю н о в а. Жалко, что без квартиры вот…

Г о р ю н о в. Жалко, Федор Константинович, уплыла наша квартира.

П о с п е л о в. На будущий год получите.

Г о р ю н о в а. Что ли, Полина Николаевна подобреет?

П о с п е л о в. Пока я председатель!

Г о р ю н о в. В доме. Да главное — и мысли у нее не свои. Чужие мысли!

П о с п е л о в. Какие чужие?

Г о р ю н о в. Снегов ей нашептывает.

Г о р ю н о в а. Вредный учитель! Так все за ней и шастает!

П о с п е л о в. Дарья!

Г о р ю н о в а. Я что? Чо знаю, чо слышала…

П о с п е л о в. Что слышала?

Г о р ю н о в а. Слухи это! Мало ли кто сбрехал.

П о с п е л о в. Яснее можешь?

Г о р ю н о в. Так… Говорят, что есть что-то между ними.

П о с п е л о в. Ах ты, гнида…

Г о р ю н о в. Нету на мне вины! Чего слышал, то передал!

Г о р ю н о в а. Как перед богом!

П о с п е л о в. Вы как же… Вы что же… (Быстро уходит.)

Г о р ю н о в. Зацепило!

Г о р ю н о в а. Ой, Прокоп! Гляди!

Г о р ю н о в. И погляжу. Не будет ему теперь жизни!


На авансцену выходит  П о с п е л о в. Садится на лавочку. Входит  Н а д я.


П о с п е л о в. Надюха, поди сюда.

Н а д я (подходит). Что вам?

П о с п е л о в. Не гляди зверенышем! Тебе-то я ничего плохого не сделал.

Н а д я. Хорошего тоже.

П о с п е л о в. Не боишься меня?

Н а д я. Зачем?

П о с п е л о в. Учитель ходит к тебе?

Н а д я. А вам какое дело?

П о с п е л о в. Мне… А может, он еще куда захаживает, а?

Н а д я. Нехороший вы…

П о с п е л о в. Нехороший? Не добренький?! Я на себе весь колхоз тяну! Я! А твой учитель к моей жене бегает… Он хороший!

Н а д я. Вы врете! Врете! (Убегает.)

П о с п е л о в. Обманули… (Уходит.)


Открывается центральная занавеска. Теперь это дом Поспеловых. В доме  П о л и н а. Входит  П о с п е л о в.


П о л и н а. Что так поздно?

П о с п е л о в. А ты что, ждала?

П о л и н а. Конечно.

П о с п е л о в. А меня ли? Не Егора ли?

П о л и н а. Что?

П о с п е л о в. Ничего! Отомстить хочешь?

П о л и н а. Ты о чем?

П о с п е л о в. Сама знаешь. За Лизку.

П о л и н а. Я не умею мстить.

П о с п е л о в. Похвально. Так что у тебя с Егором?

П о л и н а. Ничего.

П о с п е л о в. Ой ли?

П о л и н а. Федор, давай поговорим серьезно.

П о с п е л о в. Давай!

П о л и н а. Уходи с председателей!

П о с п е л о в. Я? Ловко!

П о л и н а. Не место тебе там… Подумай.

П о с п е л о в. Ты меня не учи!

П о л и н а. Сам не уйдешь, буду бороться…

П о с п е л о в. Против меня? Ты что, Поля?

П о л и н а. Всему предел есть. Работать ты умеешь, пойдешь в мастерские.

П о с п е л о в. Так, так!

П о л и н а. За тебя я работать больше не буду. Я работаю, ты водку пьешь. Квартиры дружкам устраиваешь.

П о с п е л о в. Хочешь честной быть? В стороне?

П о л и н а. Хотела быть в стороне, да не могу.

П о с п е л о в. Да мне для дела надо!

П о л и н а. Это не дело, а делячество…

П о с п е л о в. Интересно… продолжай!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Батум
Батум

Пьесу о Сталине «Батум» — сочинение Булгакова, завершающее его борьбу между «разрешенной» и «неразрешенной» литературой под занавес собственной жизни,— даже в эпоху горбачевской «перестройки» не спешили печатать. Соображения были в высшей степени либеральные: публикация пьесы, канонизирующей вождя, может, дескать, затемнить и опорочить светлый облик писателя, занесенного в новейшие святцы…Официозная пьеса, подарок к 60-летию вождя, была построена на сложной и опасной смысловой игре и исполнена сюрпризов. Дерзкий план провалился, притом в форме, оскорбительной для писательского достоинства автора. «Батум» стал формой самоуничтожения писателя,— и душевного, и физического.

Михаил Александрович Булгаков , Михаил Афанасьевич Булгаков , Михаил Булгаков

Драматургия / Драматургия / Проза / Русская классическая проза
Трехгрошовая опера
Трехгрошовая опера

Пьеса Брехта представляет собой переделку «Оперы нищих» английского драматурга Джона Гэя (1685–1732), написанной и поставленной ровно за двести лет до Брехта, в 1728 г. «Опера нищих» была пародией на оперы Генделя и в то же время сатирой на современную Гэю Англию. Сюжет ее подсказан Гэю Джонатаном Свифтом. Пьесу Гэя перевела для Брехта его сотрудница по многим пьесам Элизабет Гауптман. Брехт почти не изменил внешнего сюжета «Оперы нищих». Все же переработка оказалась очень существенной. У Гэя Пичем ловкий предприниматель, а Макхит — благородный разбойник. У Брехта оба они буржуа и предприниматели, деятельность которых, по существу, одинакова, несмотря на формальные различия. Прототипами Макхита у Гэя послужили знаменитые воры XVIII в. Джонатан Уайльд и Джек Шеппард, нищие, бездомные бродяги, отличавшиеся ловкостью, жестокостью, но и своеобразным душевным величием. Макхит у Брехта — буржуа-работодатель, думающий только о коммерческих выгодах своих разбойничьих предприятий. Даже несчастья Макхита вызваны не темпераментом, увлеченностью, страстностью, а присущей ему, как и всякому буржуа, приверженностью к своим повседневным привычкам.

Бертольд Брехт , Бертольт Брехт

Драматургия / Драматургия / Проза / Проза прочее