Занавески

С т е п а н  А н д р е е в и ч. Да вот думаю, как он, проселок наш одолеет, нет? Ведь какие дожди шли…

Б а с а р г и н а. Одолеет. Егорий? Он, брат, все одолеет.

Л у к о в. Нет, как хотите, а исторический приезд… и пахнет… Действительно, пахнет, как… как… райская женщина! Вот паскудство-то какое… Вот безобразие… А? Как жить? Вот паскудство…

З а н а в е с.

СРОК ПРОЖИВАНИЯ ОКОНЧЕН Пьеса в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Т и х о в  А р к а д и й  К а л и н о в и ч.

Д а ш а.

Г о л о с а.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Большой номер гостиницы. За окном вечер. В номере  Т и х о в. Он сидит на кровати совершенно неподвижно. На нем непонятного цвета костюм, туфли с большими скошенными каблуками. Он невысок, лицо серое, как будто сырое… На столе большой сверток, бутылка импортного вина, конфеты. Стук в дверь. Тихов вздрагивает, после вскакивает, поправляет постель. Стук повторяется. Он бежит к двери, включает верхний свет, открывает дверь.

Входит  Д а ш а. Она в элегантном осеннем костюме, на ногах изящные сапожки. Она в шляпе и перчатках. Через плечо — сумочка. Входная дверь должна быть видна зрителю. У двери вешалка.

Д а ш а. Здравствуйте, Аркадий!

Т и х о в. Даша… Даша, здравствуйте.

Д а ш а. Вы постарели, что ли? Или это освещение такое? Такое нынче ужасное освещение кругом! В коридорах вообще жуть! А ведь это довольно дорогой отель.

Т и х о в. Да, дороговатый… Как вы пахнете… Вы так раньше не пахли!

Д а ш а (смеется). Раньше было нечем пахнуть! Ну, можно войти?

Т и х о в. Ой! Конечно! Проходите. Вот сюда, в кресло!

Даша проходит и садится в кресло. Тихов сесть от возбуждения не может.

Какая вы стали! Вы, наверное, и в Москве первая красавица?

Д а ш а. А вы все такой же, Аркадий Калинович! Стихи не бросили писать?

Т и х о в. Покудова нет. Но они у меня все одно тяжелые как утюги. А вы знаете, что я также покинул наш городок? Да-да! Покинул! Знаете, Даша, как вы уехали, я сразу же понял, что мне в нем нечего больше делать. Бесприютно стало. У меня ваша карточка осталась, так только она меня и спасла от полного разрушительства!

Д а ш а. И что вы за человек… Да разве возможно так любить?

Т и х о в. Тут я не знаю. Я же люблю! Да и натерпелся же я без вас! А главное, вы так мне и не написали. Обещали, а не написали.

Д а ш а. Писать-то нечего. А что писать, когда плохо…

Т и х о в. Как это плохо? Вы же все в Москву да в Москву?! Как это плохо? Вам?! В чем это происходит?

Д а ш а. Как я вас видеть рада… (Слезы покатились из глаз Даши.) Что же вы так долго не ехали?

Т и х о в. Я?! А кто же меня приглашал? Вы же мне как сказали?

Д а ш а. Как?

Т и х о в. Вы сказали: слава богу, теперь вашей глупой физиономии не увижу. А я вам ответил, что в Москве, конечно, физиономий нет, а одни лица. Есть даже значительные.

Д а ш а. А вы-то с чего уехали?

Т и х о в. Не могу без вас… И потом, еще кое-что…

Д а ш а. Вы когда прибыли в Москву?

Т и х о в. Вчера вечером. Сразу вам и позвонил.

Д а ш а. Ну что это за кое-что? Впрочем, это все ерунда! Вы меня своим дурацким слогом завораживаете! Я без вас лучше разговариваю, меня даже вначале спрашивали: где это я так научилась изъясняться? Я говорю, у нас все так говорят! Но все равно это неприятно. Я уже отвыкла. У нас девочки знаете как говорят? «Послушай, свались в канаву!»

Т и х о в. Зачем?

Д а ш а. Ну, не буквально, а в смысле «отстань».

Т и х о в. А я вам, Дарья Трофимовна, честно скажу, как свечерело, думаю: все, не придете. Думаю, обиделись.

Д а ш а. Как это вам такой номер дали?

Т и х о в. Заплатил… Сорок рублей дал за двое суток проживания.

Д а ш а. Меня едва пустили к вам.

Т и х о в. Как?!

Д а ш а. Хорошо еще, у меня паспорт был с собой. Да еще разных слов наговорили.

Т и х о в. Простите, Даша. Ради бога, простите меня, старого дурака! Не учел всех обстоятельств!

Д а ш а. Да что я, не знаю вас, что ли?

Т и х о в. Даша, кто ведал, что так полюбить можно! Ведь я же двадцать четыре года прожил с женою своей и не думая про любовь.

Д а ш а. Как наш город?

Т и х о в. Стоит наш городок… Как вы уехали в Москву, так он словно умер. Тихо, пусто, только пьяные поют. А что поют, непонятно. Одни голоса, Дарья Трофимовна! Голоса кругом, голоса! А где же сами люди! Образа, так сказать?..

Д а ш а. Что же вы дрожите… да успокойтесь! Ну?!