Занятие не для дилетантов

— Как Фелиция? Она даст показания?

Эллери бросил взгляд на репортеров, окруживших осанистого Рэйфилда. Некоторые озирались, боясь упустить сенсацию.

— Здесь не место для разговоров, Уэст. Вы свободны?

— Сначала я должен проводить домой Елену. — Уэст собрался, будто для удара. — Где встретимся?

— В кабинете отца и как можно скорее.

— А Рэйфилда позвать?

— Пожалуй, не стоит, газетчики. Можно с ним вечером переговорить.

Рослый партнер Кэррола появился в кабинете инспектора почти в пять часов. У него был измученный вид.

— Прошу прощения, не мог оставить Елену, она в отчаянии. Пришлось рассказать ей об алиби Джона. Теперь она в полном замешательстве. И почему, черт побери, Джон не открыл ей все с самого начала? — Уэст вытер платком лицо, потом тихо сказал:

— А теперь, полагаю, вы расскажете мне, что Фелиция отказывается помочь.

— Я почти хочу, чтобы так оно и было. — Эллери и сам осунулся. — Уэст, я звонил ей все утро, начиная с восьми тридцати. Последний раз — всего десять минут назад. Она не отвечает.

— Ее там нет?

— Может быть.

Инспектора Куина вся эта история явно раздражала.

— Эллери, какого черта ты не обратишься в полицию? Через час получил бы о ней все сведения, — сказал он.

— Это невозможно. — Эллери встал. — Уэст, вы на машине?

— Я на такси приехал.

Эллери перевел взгляд на отца. Старый инспектор поднял руки и заявил:

— У меня, видимо, с головой неладно, надо проветриться! Вели, достань машину.

Они выехали из города по шоссе Со-Милл-Ривер. Сержант был за рулем, инспектор Куин — все еще в мрачном расположении духа — рядом с водителем. Позади Эллери и Уэст, прильнув к боковым стеклам машины, внимательно изучали дорогу по обе стороны. И когда сумерки сгустились, они еще долго вглядывались во тьму.

Полицейская машина без номера свернула с шоссе возле Монте-Киско.

— Притормози возле той бензоколонки, — произнес инспектор — впервые с тех пор, как они выехали из города.

— Стоуни-Райд? — переспросил заправщик. — Это между Киско и Бедфорд-Хиллз. Грунтовая дорога, ведет куда-то на край света. А кого вы ищете?

— Дом Ханта.

— Ханта? Не доводилось слышать.

Эллери высунул голову из машины.

— А про Сантос доводилось?

— Сантос… Пожалуй. Дама с такой фамилией купила дом старого Микера этим летом. Проедете по той дороге мили полторы.

— Пользуется своей девичьей фамилией, — заметил Уэст, когда они отъехали. — Старина Мередит был бы в восторге.

Инспектор и Эллери промолчали.

Дорога Стоуни-Райд взбегала в гору, петляла, устремлялась вниз, пассажиров то и дело встряхивало. Тьма была хоть глаз выколи. За три мили пути они различили всего два дома. Неподалеку от второго они и обнаружили дом Фелиции Хант; сержант Вели чуть не промахнул мимо. Окна дома чернели ночной тьмой.

Вели провел машину меж двух замшелых столбов и въехал на подъездную, усыпанную щебенкой дорожку.

— Вели, поставь машину здесь и освети фарами дом. — В голосе инспектора прозвучала тревога.

— Она уехала, — проворчал Уэст. — Она уехала или вообще здесь не появлялась! Что я скажу Джону?

Эллери попросил у сержанта фонарик и вышел из машины. Инспектор коснулся маленькой ладонью руки Талли Уэста.

— Нет, мистер Уэст, мы подождем здесь. — Во взгляде его тоже мелькнуло беспокойство.

Дом на опушке леса был каменный, окрашенный в зеленый цвет, с побуревшей деревянной отделкой и темной, крытой дранкой крышей. Эллери осветил дверь фонариком. Потом он пнул ее ногой, и дверь отворилась.

Освещая себе путь, Эллери вошел вовнутрь. Тут же в прихожей загорелся свет.

Он пробыл в доме ровно две минуты.

Увидев выражение его лица, инспектор Куин и сержант Вели тотчас выскочили из машины и побежали к дому.

— Передайте Джону — пусть забудет про алиби. Она — там, мертвая, — сказал Эллери.

Фелиция Хант лежала на полу спальни, к сожалению, лицом вниз. Затылок у нее был разбит, и испачканные кровью черепки тяжелой керамической вазы, размозжившей ей голову, валялись на полу, возле нее. Среди осколков лежали засохшие хризантемы, как большие мертвые насекомые. Одна из них прикрывала открытую ладонь правой руки Фелиции.

Уэст, сдерживая подступившую к горлу тошноту, поспешно ретировался в прихожую.

Когда смерть настигла Фелицию, она была в радужно-ярком полосатом платье из переливчатой материи. Драгоценности сверкали на пальцах, запястьях и шее. На голых ногах — шлепанцы с помпонами, на мертвых губах, глазах, щеках — ни тени косметики.

— Она мертва дня четыре, а может быть, и пять, — заключил инспектор Куин, — а как по-твоему, Вели?

— Скорей четыре, — определил сержант. — Я бы сказал — с прошлого воскресенья, инспектор. — Он с тоской посмотрел на плотно закрытые окна.

— Не стоит, Вели.

Сыщики поднялись. Они касались лишь тела убитой, да и то с величайшей осторожностью.

Эллери наблюдал за ними с мрачным видом.

— Ты что-нибудь обнаружил, сын?

— Нет. Дождь прошлой ночью смыл следы — и машины, и ботинок, которые могли остаться. В холодильнике — несвежие продукты, а машина хозяйки — в гараже за домом. Признаков ограбления нет.

— А не показалось ли вам странным что-нибудь, связанное с самой убитой? — неожиданно спросил Эллери.