Занимательная история. Выпуск 1

Термин «Канджут» известен как именование княжества на южном склоне Гиндукуша, в системе Памира. Там проживают буришки – европеоидный народ (что крайне странно в окружении монголоидов!), говорящий к тому же на изолированном языке. Сами себя буришки считают потомками воинов Александра из Македонии, т. е. македонцами, славянами (одним из племён Великой Скифии?). Первый западноевропеец (англичанин Локхарт) побывал в Канджуте в 1886 году, первый русский (Громбчевский) – в 1888-м.

Но получается, и за двести лет до этих двух путешествий термин «Канджут» был известен и в России, и во Франции, но ассоциировался, как тогда часто бывало, не совсем с истинным предметом такого наименования?

Если существует корреляция между этногенетическими корнями жителей княжества Канджут и славянами, то для лингвистов нет проблем сейчас определить и истоки языка буришков, а также смоделировать обратную динамику развития их явно индоевропейского языка. Вполне возможно, что при нахождении «Библиотеки скифов» или её осколков та созданная модель вполне окажется ключом к переводу «тибетских книг».

Но, скорее, окажется «виноват» подстрочник перевода: тут, похоже, перепутаны термины Ганджур и Канджут. Так?

* * *

«Составляет часть „Канджута“, стотомного собрания тибетских священных книг», – говорится во французском тексте. Если логично предположить, что этот «канджут» является первой частью тибетского буддийского канонического корпуса, то и сегодня вокализация его названия не устоялась: можно услышать Ганджут, Ганьчжур, Канчжур или Кангьюр (тиб. bka' 'gyur). Последнее означает дословно «Перевод Слов».

Под сводом книг Ганджута понимают часто то, что в исламе понимают под термином хадисы – это свод всего того, что говорил основатель учения. К этим цитатам имеются пояснения; в буддизме их свод называется Данджур. Говорят, что в 1605 году в Пекине были изданы 105 томов Ганджута, но которые… бесследно пропали. Вместе с тем известно, что исходные тесты Ганджута – Данджура были переведены на тибетский с санскрита, в основном в XVII веке; затем был перевод на монгольский.

В целом (очень грубо) тибетский аналог наследия принца Гаутамы Сиддхартхи (Будды Земли сегодня)[14] делится на три части – Винаю (нравственные дисциплины), Сутру Великой Колесницы[15] и тантры. Такое деление очень похоже на деление канонического корпуса книг авторства Васубандху – Трипитаку.

Корпус книг Трипитаки изначально написан на санскрите и, как принято считать, создан в середине первого тысячелетия нашей эры. С прямыми и наисложнейшими переводами с санскрита некоторых книг Трипитаки можно ознакомиться в трудах В. И. Рудого (часто в соавторстве с проф. Е. П. Островской). Объём книг Трипитаки – Винаи, Сутры и Абхидхармы – превышает объём Библии в 10 раз, и пусть это 150 томов (как обычно считается). Однако в статье Жана Порше говорится о 3000 томах… Похоже, к Тибету книги, найденные под Семипалатинском, отношения не имели.

Но кто в Европе мог точно знать о количестве томов Ганджута в начале XVIII века, если первые европейцы появились на околотибетских территориях лишь в конце века XIX?

Если поток найденных в степях Прикаспия книг начал поступать во Францию после смерти Петра (с 1730 года), то чьими стараниями?

И наконец, главный вопрос: где сегодня и то каменное строение, и сама библиотека скифов, и те три оригинала книг из неё, доставленные экспедицией царя в Санкт-Петербург?

* * *

Если кем-либо будет предложена версия «естественного» уничтожения Библиотеки скифов в результате ядерных испытаний СССР окрест Семипалатинска в XX веке, то… «я в восхищении!»

Личные собрания книг: массовое уничтожение библиотек. Синодик XX века

С. Р. Минцлов, 1925 Синодик

Библиотеки, архивы и художественныя коллекции, погибшие в России во время войны и революции

Теперь, когда по всей Руси еще пахнет дымом костров – хочется сказать несколько слов о том, что уничтожили эти костры.

В многочисленных помещичьих усадьбах, зачастую в глуши и полной безвестности, хранились замечательныя сокровища. Служили они для немногих, но уже самый факт существования их свидетельствует о высоком культурном уровне страны.

Древнейшия помещичьи библиотеки возникли у нас еще в семнадцатом веке; ценнейшими и обширнейшими из них были – Куракинская и Голицынская.

Восемнадцатый век принес моду на домашния библиотеки и в редкой старинной усадьбе не доводилось мне видеть во время моих скитаний по России – книжных собраний.

Видел я в помещичьих собраниях и редчайшия инкунабулы, и увесистые томы средневековой латыни и даже рукописи на пергаменте с миниатюрами до-гуттенберговских времен. Собиралось все это настоящими знатоками и любителями. Разорение этих гнезд во время гражданской войны – потеря невознаградимая. Тем необходимее отметить их для будущаго историка русскаго быта.

Настоящей «Синодик» является только первой попыткой подвести итог тому, что погибло. Нужно ли говорить, что он далеко не полон?