Занимательная музыкология для взрослых

Но если ты дирижер, то все равно купишь бумажную версию партитуры, потому что ее можно всю исчеркать карандашами самых разнообразных цветов. Не в припадке страсти, а вдумчиво и тщательно ее анализируя, размечая фразы, выделяя карандашом особо важные вступления солирующих инструментов или групп, изменения темпов и так далее. Изрисованная дирижером партитура становится ему родной, обжитой.

Партитура, с которой работал выдающийся маэстро, может рассказать очень многое. Потому что в ней видна и логика работы, и ход мысли дирижера. Заглянув в партитуру, можно иной раз больше узнать об интерпретации, чем просто услышав исполнение.

Но здесь речь идет о достаточно популярном симфоническом произведении. А если, допустим, у оркестра в репертуарном плане стоит что-то более эксклюзивное, то администрация оркестра вступает в переписку с издательством и за очень немалые деньги получает в аренду и партитуру, и партии. При этом в контракте оговаривается, что вернуть это надо в определенные договором сроки и без пометок в нотах.

Проблемы здесь видны невооруженным взглядом. Во-первых, в партитуре уже много не нарисуешь. А во-вторых, духовикам, может быть, традиционно все «не больно-то и хотелось», но струнники должны проставить в нотах штрихи, иначе даже самую простую музыку они по-человечески не сыграют. Конечно же, ручкой в нотах никто ничего не пишет уже лет пятьдесят. Но между концертом и возвращением нот библиотекарь сидит и, из последних сил пытаясь убедить себя в том, что сегодня у него особенно нордический характер, стирает во всех партиях все карандашные пометки.

Нет, кто же спорит, конечно, есть соблазн сделать ксерокопию партий перед тем, как вернуть все материалы издательству. А смысл? Музыкальный круг узок и прозрачен, а суд в случае чего будет на стороне истца.

Авторское право

Так, секундочку, давайте закончим с нотами. Пальцев всех рук всего оркестра не хватит, чтобы посчитать, сколько раз мы играли по ксерокопированным нотам разных всяких иностранных издательств, на которых сверкала, просто била в глаза вполне контрастно отксерокопированная надпись All rights reserved.

Вот, кстати, что было хорошо в советской власти — это то, что она плевать хотела на авторское право. Имея в виду всяких заграничных субъектов этого самого права. Тут я с ней полностью солидарен, при этом, разумеется, признавая собственную нецивилизованность.

Сейчас уж ладно, время идет, ноты старые, all rights закончились. Кстати да, это проблема для издательств. Вы ведь заметили, насколько трудоемкая и дорогостоящая вещь нотопечатание. Это мы еще проигнорировали предварительную научную и редакционную подготовку материала. И вот они вбухали кучу денег в издание, а мы берем и скачиваем из Интернета ноты с ятями и вензелями, изданные тем же Юргенсоном в 1910 году. Я уж не знаю, какие после такого варварства могут быть стимулы у издательства.

В принципе, это те же проблемы, что и у книжных издательств — издали новый детектив популярного автора или «Секс для чайников» и отбили бабки, затраченные на академическое издание поэтов Серебряного века. Так же и здесь — на Лигети и Лахенмане много не заработаешь. Кормят-то Бах с Чайковским.

Такие дела.

Ладно, с нотами проблему решили.

Что будем делать с композиторами? Хорошо, если автор умер раньше, чем семьдесят лет назад (такая постановка вопроса мне тоже кажется несколько аморальной, согласен с вами). Через семьдесят лет его музыка становится общественным достоянием. А до этого момента авторские отчисления с каждого исполнения идут наследникам. У нас этим занимается Российское авторское общество (РАО), а в Штатах, к примеру, Американское общество композиторов, авторов и издателей (ASCAP).

Отдавать деньги, которые ты заработал на концерте, конечно, обидно, кто же спорит. Тем более не автору. Живому-то еще было бы понятно за что. А так…

Но это пустяки по сравнению с тем, что происходит, когда у тебя появилось желание или потребность использовать произведение такого недостаточно давно почившего автора, скажем, для записи. Даже для использования в фонограмме цитаты или просто фрагмента требуется согласование с наследниками. И хорошо, если эти наследники на виду. А если в последний момент вдруг появляется внебрачный сын великого композитора от никому не известной кухарки…

Засудит.

Потери

Утрата Александрийской библиотеки производит тяжелейшее впечатление, учитывая то, какого количества античной литературы мы лишились. Список утерянных работ античных и средневековых ученых и философов огромен. Мы знаем о них по дошедшим в списках фрагментам или упоминаниям поздних авторов.

Загадка пропавшей библиотеки Ивана Грозного волнует вообще всех. Даже тех, кто ни разу не дочитал до конца сказку «Колобок».