Занимательно, если не выдумки

Теперь я знал наверняка, что радушный приём, оказанный мне в этом замке всеми его обитателями, начиная с привратника и заканчивая энергичной хозяйкой и её кротким мужем, предназначался совсем другому человеку. Но для того, чтобы пролить свет на столь счастливое для меня всеобщее заблуждение требовались или куда большие уверенность в себе и общительность или душевное мужество, которым я также не мог похвастаться. Однако, крошечный сосед настолько завоевал моё расположение, что я был не прочь посвятить его в реальное положение вещей и сделать своим другом и союзником.

— Мадам заметно постарела, — вклинился он в мои раздумья, бросив взгляд на нашу хозяйку.

— Мадам всё ещё очень хороша собой, — ответил я.

— Вот, разве не странно, — продолжил он, понижая голос, — что практически все без исключения женщины восхваляют отсутствующих или умерших мужей, будто лучше их было и не сыскать? — он пожал своими маленькими плечами и выдержал многозначительную паузу. — Вы только представьте! Мадам всегда превозносит своего покойного мужа в присутствии нынешнего! Чем, надо сказать, нас — гостей всякий раз сильно обескураживает: ведь все вокруг наслышаны о столь печально известном характере покойного мсье де Реца^[5]. «Ну да, решительно все в Турени^[6]», — подумал я, но в ответ только согласно хмыкнул.

В ту же минуту ко мне подошел наш хозяин и с видом вежливого интереса (подобный вид напускают на себя люди, справляясь о здоровье вашей матушки, которая на самом деле им совершенно безразлична) спросил (если я не ослышался): «Как поживает ваш кот?» Как поживает мой кот! О чём хотел узнать этот человек? Мой кот!^{5} Имел ли он в виду моего бесхвостого кота Тома, родившегося на острове Мэн, который теперь, как считается, защищает мою лондонскую квартиру от нашествия крыс и мышей? Том, как Вы знаете, высоко ценим некоторыми из моих друзей за степенность манер и мудрый прищур глаз, и, извлекая выгоду из такого их отношения, он без малейших колебаний использует для отирания ноги своих ценителей. Но неужели слава моего кота смогла дотянуться сюда через Канал^[7]? Однако, вопрос нуждался в ответе, поскольку лицо нашего хозяина всё ещё выражало учтивое беспокойство, и я в свою очередь засвидетельствовал признательность и уверил его в том, что, насколько мне известно, кот мой чувствует себя замечательно.

— И климат ему подходит?

— Совершенно, — ответил я, ошеломленный столь глубокой заботой о бесхвостом коте, потерявшем пальцы одной лапы и половинку уха в какой-то жестокой западне. Хозяин улыбнулся милой улыбкой и, сказав пару слов моему маленькому соседу, пошел дальше.

— Как же скучны эти аристократы, — промолвил мой сосед с презрительной усмешкой, — Наш хозяин редко когда способен больше, чем на две фразы, с кем бы он ни беседовал. На этом его возможности истощаются, и он опять должен помолчать для восстановления сил. И вы, мсье, и я, уж во всяком случае, обязаны лишь своему уму всем, в чём мы преуспели.

И опять меня сбили с толку! Как Вам известно, происхождение из семьи, если и не аристократической, то очень к тому близкой, составляет предмет моей гордости. И — касаемо преуспеяний — если бы я взлетел по общественной лестнице, то скорее благодаря именно подобной воздушному шару знатности, неотягощенный балластом ни в голове, ни в карманах, а отнюдь не благодаря природному уму. Однако была моя очередь подавать реплику — и я улыбнулся снова.

— Как по мне, — продолжал он, — если человек ни перед чем не останавливается, если он знает, как осмотрительно приукрасить или утаить факты, если он не слишком сентиментален, то, несомненно, его ждёт успех, он обязательно присоединит к своей фамилии «де» или «фон» и проведёт остаток жизни в комфорте. Вот пример того, о чём я говорю, — и он украдкой бросил взгляд на нескладного хозяина умного, проницательного слуги, которого я назвал егерем.

— Господин маркиз никогда не был бы никем иным, кроме как сыном мельника, если бы не способности его слуги. Вы, конечно, знаете о его прошлом?