Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

- Белогорскую крепость, - твердо отвечал на эти обвинения Гринев, защищал я противу злодея до последней крайности. Известно также мое усердие во время бедственной оренбургской осады. 

- Генерал, под началом коего ты служил в Оренбурге, подтверждает твое усердие, - признала императрица. - Однако же на запрос наш он к тому присовокупляет. 

Она взяла со стола бумагу, развернула ее и прочла: 

- "Оный прапорщик Гринев находился на службе в Оренбурге от начала октября прошлого 1773 года до 24 февраля нынешнего года, в которое число он из города отлучился и с той поры уже в команду мою не являлся. А слышно от перебежчиков, что он был у Пугачева в слободе и с ним вместе ездил в Белогорскую крепость". Что по сему пункту скажешь ты в свое оправдание? 

Услышав это новое обвинение, Гринев смутился. 

Императрица между тем требовательно ждала ответа. 

- Ваше величество, - наконец решился он отвечать. - Для меня не составило бы труда оправдаться пред вами и по сему пункту. Но я не хочу впутывать сюда третье лицо, которое... 

- Довольно, - прервала его Екатерина. - Я вижу, что ты не лукавишь. Сие третье лицо мне известно. Не далее как неделю тому назад я имела беседу с твоею невестою... 

- Ваше величество! - пылко воскликнул Гринев. 

- Подозрение в измене с тебя снято, - объявила императрица. - Ныне я убеждена в твоей невинности. Вот письмо, которое ты свезешь от меня отцу... Не благодари. Это не милость, но лишь восстановление попранной справедливости. 

- Ваше величество! - вновь не нашел других слов для и изъявления своих чувств Петр Андреевич. 

- Однако же, - продолжала Екатерина, - прежде чем мы расстанемся, я хочу задать тебе один вопрос... Мне известно, что ты отказался перейти на службу к Пугачеву, сказавши ему, что не веришь, будто он - твой законный государь Петр Федорович... 

- Вы превосходно осведомлены, ваше величество, - поклонился Гринев. 

- Я хочу знать, - властно сказала императрица. - А как бы ты отвечал на сие предложение, ежели бы перед тобою был не вор и самозванец, а и впрямь государь Петр Федорович? 

- Но, - растерянно начал Гринев, - ведь государь, августейший супруг вашего величества, скончался двенадцать лет тому назад... 

- И все же? - настаивала Екатерина. - Ежели бы случилось такое чудо и оказалось, что он жив? Ежели бы в государстве началась смута и ты должен был решать, кому служить - мне ли, которой ты присягал, или тому, кто нежданно явился из небытия и вдруг предъявил свои права на престол? 

- Мне очень жаль, ваше величество, - не задумываясь ответил Гринев, но ежели бы случилось невозможное, я счел бы долгом служить законному своему государю Петру Федоровичу. 

- Ну, как тебе мой эксперимент? - спросил я Тугодума, когда мы с ним остались одни. - Убедился, что я был прав? Что Гринев и в самом деле человек незаурядный? Ты только вдумайся в смысл этого его последнего ответа императрице. Ведь такое признание было для него смертельно опасным. А он даже и на секунду не поколебался. 

- Но ведь все это только ваш домысел, - уличил меня Тугодум. - У Пушкина-то такой сцены нет. Это вы ее придумали. 

- Не совсем, - возразил я. - Я только довел ситуацию, в которой оказался пушкинский Гринев, до ее логического конца. Поверь, у меня были очень серьезные основания полагать, что Гринев именно так ответит на этот испытующий вопрос императрицы. 

- А какие основания? 

- Ну, для начала вспомни, как начинается пушкинская "Капитанская дочка". 

- Начинается с того, что отец Петруши решил отправить его служить в армию. Сказал, что хватит ему голубей гонять, и... 

- Да нет, я тебя не про это спрашиваю, а про самое начало. Про самую первую страницу. Как начинается первая глава? Вернее, даже так: что предшествует началу этой главы, самым первым ее строчкам? 

- Кажется, эпиграф, - вспомнил Тугодум. 

- Правильно, эпиграф. А что там, в этом эпиграфе? 

- Ну, это уж вы слишком много от меня хотите, - сказал Тугодум. Эпиграфы я никогда не запоминаю. А если честно, я их даже и не читаю. Просто пропускаю. 

- Ну что ж, - сказал я Тугодуму, достав с полки том Пушкина. - Раскрой в таком случае "Капитанскую дочку" и внимательно прочти эпиграф к первой ее главе. 

Тугодум послушно выполнил эту мою просьбу. 

А. С. ПУШКИН "КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА" 

Глава первая 

СЕРЖАНТ ГВАРДИИ 

- Был бы гвардии он завтра ж капитан. 
- Того не надобно; пусть в армии послужит. 
- Изрядно сказано! Пускай его потужит... 
........................................ 
Да кто его отец? 

Княжнин 

- Ну? И что вы этим хотите сказать? - скептически спросил Тугодум, внимательно изучив этот эпиграф. 

- Только то, - ответил я, - что для Пушкина, очевидно, очень важно было заострить внимание читателей на том, кто был отцом его героя. Задав в эпиграфе этот вопрос, он первыми же строчками, за этим эпиграфом следующими, сразу же на него ответил.