Заноза для хирурга (СИ)

А я, устроившись на сиденье, решаю набрать Соболевского. Поздно прятать голову в песок. Аня ему всё рассказала, это явно он помог ей уехать. Пусть скажет мне всё, что думает — я заслужил, я только… только хочу узнать, что с ней всё хорошо!

Но телефон молчит. Звоню дважды, жду до последнего — безуспешно. Откидываюсь на подголовник, слегка ударяюсь затылком пару раз. Тут же слышу звук входящего сообщения, судорожно проверяю мобильный.

Герман. «Уехал в санаторий на несколько дней. С вами, молодой человек, поговорим, когда вернусь». Меня передёргивает от обращения и от угрозы, прекрасно читающейся между строк этого обещания. Да уж, стоит готовиться к тому, что меня размажут по стенке, морально… И начинают уже сейчас — он не может не понимать, что я звонил узнать про Аню. Но совершенно точно ничего не скажет.

Со вздохом завожу машину и еду домой.

Следующие два дня погружают меня в филиал ада на земле. Оказалось, я так привык к постоянному присутствию Ани, что теперь, что бы ни делал, кажется, будто она незримо находится поблизости. Либо кто-то из врачей напоминает мне: «Это, — что бы это ни было, — делала Анна Николаевна». Либо я сам ловлю себя на мысли, что хочу сказать: «Найдите Анну Николаевну».

— Когда вернётся Анна Николаевна?..

— За этим надо к Анне Николаевне, я не знаю…

— А вот Аннушка Николаевна сказала, что это лекарство слишком дорогое, его можно заменить…

— А можно мне к Анне Николаевне, она меня вела в прошлый раз?

Я проглядываю очередную историю болезни. Всё отделение зашивается, палаты забиты, поэтому подстраховываю работающих на износ врачей. Передо мной сидит милая девушка, которая попадает к нам второй раз за полгода. «Везучая», ничего не скажешь.

— Анна Николаевна сейчас в отпуске, — отвечаю на просьбу.

— Очень жаль, — пациентка надувает губы. — А когда она выйдет?

Я бы тоже хотел знать. Неизвестность убивает больше, чем всё остальное. Что с ней? Где она сейчас? Что делает? Хорошо ли питается? Как себя чувствует? Может быть, ей плохо? Все эти вопросы безостановочно крутятся в голове, сводя меня с ума. И, главное, сколько это продлится? «Ближайшее время», в которое, по словам Соболевского, я её не увижу — это неделя? Две недели? Месяц?

Закончив с делами, ухожу к себе в кабинет. Переодеваюсь, накидываю куртку, но тут после стука заглядывает дежурный.

— У нас проблема. Поступил мужчина, множественные переломы рёбер, травма головы. Похоже, его избили.

— Вызывайте полицию, — говорю со вздохом. — Что вы, не знаете, как действовать в таком случае?

— Уже вызвали, — кивает врач. — Хотят видеть заведующего, если он ещё на месте.

— Сейчас спущусь, — вешаю обратно куртку, опять надеваю халат и выхожу из кабинета.

А в приёмном покое меня ждёт тот, кого я не хотел бы больше встречать никогда в жизни.

Возле стойки у стола медсестры боком ко мне стоит грёбаный майор. Заполняет бумаги. Замечает меня, поворачивается. Спокойно делает шаг в мою сторону.

— Никита Сергеевич, добрый вечер. Хорошо, что вы ещё не ушли, я хотел уточнить пару деталей.

Я настолько теряюсь, что пожимаю протянутую руку.

— Да, что такое? — меня не отпускает ощущение, что я в каком-то параллельном мире.

Богатырёв задаёт несколько каких-то незначительных вопросов. Отвечаю, всё больше и больше чувствуя замешательство.

— Ну что ж, отлично, — майор кивает сам себе, собирает свои листы. — Анна Николаевна не работает сегодня? — спрашивает вдруг.

Его тон неуловимо меняется, но я не могу понять, в чём дело. А потом до меня доходит смысл вопроса. Что?..

— А вы не в курсе?

— В курсе чего? — мужчина вскидывает на меня глаза. — Что-то случилось?

— Нет… нет, я… Анна Николаевна взяла несколько дней отпуска, — повторяю навязшее в зубах враньё.

— Удивительно, — он слегка улыбается. — Не думал, что она вообще понимает значение слова «отпуск».

— Да уж, — запускаю руку в волосы, растерянность переходит все границы. — А вы когда виделись последний раз?

— М-м, — Богатырёв мрачнеет, отворачивается, — несколько дней назад.

— Простите, что уточняю, но… это было… — называю дату и вижу, как он хмурится, внимательно глядя на меня.

— Да. Зачем вам? — разворачивается полностью, вставая прямо напротив. Прищуривается, затем зло хмыкает. — Значит, вот про кого она говорила…

— Что говорила?

— Ничего, — майор холодно кивает и идёт к выходу.

Сжимаю кулаки и, подождав пару секунд, иду за ним. Догоняю на улице возле служебной машины. Не хватало ещё устраивать разборки в больнице.

Богатырёв уже открыл дверь и стоит, опираясь на раму.

— Ну? — недружелюбно спрашивает, когда я подхожу.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что она про меня говорила?

— Знаешь, что? — он окидывает меня взглядом. — Пошёл ты нахрен, хирург. Ты и мизинца её не стоишь. Знал бы я, что она именно в тебя влюбилась, в жизни бы не сказал ей, что отступлю.

— Что? — у меня пропадает голос.

— Что слышал, — он смотрит на меня и вдруг издевательски улыбается. — Ах вот оно что. Ты уже, похоже, успел всё просрать. Кто бы сомневался! — делает движение, чтобы сесть в машину, но я хватаю его за плечо.

— Руки! — быстро стряхивает мою ладонь.