Заноза для мажора

— Пара? Ну конечно. У нас любовь и всякое такое. Разве можно пройти мимо такой булочки, да? — Денис прям слишком уж в образ входит и, пользуясь положением, нагло стискивает мой зад. Сердито мычу в бокал с шампанским.

— Кристина мне о вас не рассказывала.

— Оставляла новость на десерт. Помолвки дождаться хотела.

Пузырьки идут не в то горло, вызывая приступ кашля. Вот куда его несет? Кто просил переигрывать?

— Помолвка? — казалось бы куда, но нет предела совершенству. Маман сейчас только что не взлетит от радости. — Все настолько серьезно?

Снова мычу, но на этот рад потому что понятия не имею, что говорить. Сам пускай разбирается, раз заварил кашу.

— Она самая, только тч-ч-ч, пока никому ни слова, — активно кивает башкой Денис. — Я еще выбираю колечко.

— Чудесно, просто чудесно. Вы должны непременно с нами поужинать!

— Исключительно с согласия булочки. Я без нее ничего не решаю, — да харе лезть целоваться! Ты меня еще изнасилуй у нее на глазах, чтоб точно поверила.

— Чудесно. Какая же чудесная новость! — ну все, сейчас на радостях мамуля точно начнет канкан выплясывать. — Ужин просто необходим! Обсудим детали. Выберем цветовую палитру для свадьбы и подберем для будущей невесты фасон платья. Потому что, — сколько недовольства-то к моему декольте. — Ее вкус оставляет желать лучшего.

— Вот где не соглашусь. Если есть что показать, как не похвастаться? Главное, что это все мое, — Волков беззастенчиво поправляет кант выреза, намеренно задерживаясь на моей, едва покрытой тонкой тканью, груди. Ну это уже зашкаливающая наглость. Еще сожми и сделай «бип-бип»! — Кстати, Ангелина Васильевна, строго по секрету, это врожденные таланты или стоит послать цветы пластическому хирургу? Ай, — злобно щипаю его снова, на этот раз больнее.

— Мама, тебе не пора к своей собачонке? А то сбежит еще, другую хозяйку найдет. Его только и надо заманить вкусненьким.

Разумеется, это я про Альберта. И она намек прекрасно понимает.

— Где и когда я упустила твое воспитание? — мрачнеет она с тяжелым вздохом. — Вы уж построже будьте с ней, Денис Александрович. Не давайте спуску. Язычок у моей дочери острый.

— Не переживайте. С язычком ее я разберусь, — охотно обещает Волков. — И не только язычком, — добавляет он многозначительно, когда маман уходит. Рассерженно сбрасываю все еще гуляющую по мне клешню. — Эй, ну нормально ж стояли, че ты начинаешь?

— Ты чего наплел, сказочник? — шикаю я, залпом осушая бокал и заменяя его новым. — Какая нафиг помолвка? И как мне потом отмазываться? Заикнусь, что ты бросил меня — мозги проест, что я сама дура. Скажу, что я тебя послала… Все равно останусь дурой.

— А зачем посылать? Замутим из сказки быль, делов-то.

— Ага. Очень смешно, — второй бокал уходит молниеносно.

— Ты б не увлекалась, — Денис с подозрением наблюдает, как в ход идет третья порция.

— Какие-то претензии? — ничего не знаю. Во-первых, это Кристал Брют. Во вторых, у меня нервы.

— Да не, не. Пей. Всегда хотел узнать, какая ты пьяненькая.

— Злобная и раздражительная.

— Так это твое обычное состояние.

— Именно, — отрезаю я, поднося к губам прохладное стекло фужера, но так и не отпиваю. — Твою…

— Что такое?

— Папаша тоже тут. Со своей малявкой, — Волков следит за моим взглядом, находя в толпе крупного мужчину с намечающимся брюшком. Возраст сразу выдает бородка и шевелюра уже тронутая благородной сединой. Но это нисколько не мешает хрупкой миниатюрной брюнетке с физиономией школьницы-переростка довольно вышагивать с ним под ручку.

— А она ниче так, — хмыкает Денис, за что получает от меня пинок. — Но ты лучше, не надо драться.

— Я надеялась, они не захотят пересекаться, — шампусик все же отправляется в дальнее путешествие по желудку, пока я наблюдаю как милейше здороваются родители, целуясь в щечки теплее верных друзей. А когда старая жена с новой пассией обнимаются и вовсе чувствую рвотные позывы. — Нет, простите, не могу. Я отказываюсь присутствовать на этом балу лецимерия.

— Стой, стой, — Волков ловит меня за запястье, забирая пустой бокал. — Погоди. Да и черт с ними. Пускай сюсюкаются. Здесь две сотни гостей, халявная выпивка и черная икра. Давай просто забьем на всех и расслабимся. Тебе это сейчас как никогда нужно.

— И как можно расслабиться, если эти… — точно вытошнит. Папаша так сладко любезничает с Альбертом, что устрица уже рвется обратно. Я, конечно, не рассказывала отцу про домогательства озабоченного альфонса, не в тех мы с ним отношениях, но от этого весь этот дешевый спектакль становится не менее отвратительным.

— Так, на меня смотри, — мое лицо обхватывают ладонями и насильно разворачивают к себе, заставляя встретиться с озорно тлеющими зелеными угольками. — На меня, говорю. Забей. Просто забей и выдохни. У тебя есть я. Чего мы, вдвоем что ль не справимся? А ну пошли.

— Куда?

— Гулять. Благо есть где развернуться. Идем, идем, — не сопротивляюсь, когда меня утаскивают из зала исключительно потому что сама не желаю здесь находиться. Тырю по пути еще шампулика и мы ныряем в широкие пустынные коридоры, украшенные картинами в тяжелых рамах.