Заноза Его Величества-2

— Нет. Эту историю про сгоревшее поместье мне придумали здесь. Взяли из какой-то старой газеты, — презрительно усмехается Конни. — Имя тоже выдумали. Но огонь, удушливый дым и пылающая мебель мне действительно порой снятся. Первые дни здесь я каждую ночь просыпалась в ужасе, вот кто-то и вспомнил о том, что читал о пожаре в богатом поместье. Тогда и решили, что я та самая Коннигейл де Артен.

— Ну, что ж, — собственноручно открывает ей Эрмина дверь кабинета. — А почему бы и нет.

И больше я снова ничего не слышу. И не знаю почему, но мне это совсем, абсолютно, нисколечко не нравится — такое внимание к этой надменной выскочке. И той самой способностью головы чувствовать жопой — интуицией ощущаю, что пахнет это керосином. Что не к добру это, ох, как не к добру.

Но стоять у кабинета мне больше не дают. Старшая по швейному цеху девушка уводит меня распределять объёмы работ. И до самого вечера мне и головы некогда поднять от швейной машинки.

Деньги хоть и обещают за выполненную работу небольшие, но это деньги, которые в любом мире на дороге не валяются. И раз уж умею я вставлять нитку в иголку, регулировать высоту лапки, заправлять челнок и крутить ручку швейной машинки, то от возможности заработать не отказываюсь. Хотя и думаю за работой о том, что вечером мой король приедет снова. Потому что просто не сможет не приехать — так я в нём уверена.

И зря стою весь вечер у окна лестницы. Зря всматриваюсь в лица снующих по центральной площади людей. Зря силюсь рассмотреть в пустом небе луну.

«Новолуние!» — звучит в голове ответ Ваби на мой вопрос как люди узнают, что должна приехать ведьма.

Снова чувствую себя чужой, брошенной и одинокой. И снова ругаю себя за то, что так щедро позволила себе скрыть от Гошки правду. Потому что тоскую по нему. Очень тоскую. А вечер — время меланхолии. Именно вечером труднее всего держаться намеченных планов. Хочется плюнуть на всё, махнуть рукой и была ни была.

И пойти бы в гостиную, выпить, забыться и дождаться его там, но из головы всё не идут Эрмина почти в обнимку с Конни, из души — тревога, а из груди — тяжёлые вздохи. Да и вообще ничего не хочется.

— Лола!

Я вздрагиваю на мужской голос и поспешно поворачиваюсь.

— Тэфил? — Чёрт! У них с Георгом так похожи голоса.

Глава 20. Даша

— Вы не присоединитесь к нам? — протягивает он руку.

— А Его Величество? — принимаю его горячую ладонь.

— Нет, его сегодня не будет, — склоняясь, прижимается он к моей руке губами, не сводя с меня глаз.

И у меня язык не поворачивается его дальше расспрашивать. Ведь он всё равно не ответит. А я и так уже проявила излишнюю заинтересованность.

— Значит, Лола? — так и не отпускает он меня, помогая спуститься по лестнице.

— Значит, Гриф?

— Это моя настоящая фамилия. Тэфил Алабастр Гриф.

— Простите, — не могу сдержать я смешок на его второе имя, напомнившее мне «алебастр». Хотя Белоголовый, наверно, как раз от названия этой белой гипсовой смеси и пошло. А уже красить до белого длинную чёлку и убирать её в хвост на затылке, как у викинга, он придумал сам.

— Ала Бастрос — название местности, в которой я родился и вырос. В краю известковых пещер, стране Серых Скал и белых домиков, украшенных ракушечником.

— Вы с Дуоса, Тэфил? Со Второго континента? — моментально вспоминаю я где находится Страна Серых Скал — рядом со Страной Болот.

— А вы неплохо разбираетесь в географии, — ведёт он меня по коридору.

— Спасибо, но на самом деле отвратительно, — улыбаюсь я. — Похватала по верхушкам. Но кое-какие названия действительно запомнила. На всякий случай.

— На случай, если снова придётся бежать? — белозубо улыбается он в ответ.

— Возможно, — пожимаю я плечами. — Но если вы хотите услышать мою историю появления в Белом доме, то я её вам всё равно не расскажу.

— И правильно. Ваша загадочность куда интереснее, чем какая-то глупая история, например, про древнее проклятие и сожжённый лес. Знаете, такую?

Вот чего я точно не знаю, так это что ему ответить, потому что звучит в его голосе нечто такое, от чего холодок бежит по спине. Неужели он догадался? Совру — и буду тонуть как в трясине в этой лжи. А скажу правду и придётся покаяться во всём остальном. И я выбираю нечто среднее — полуправду.

— Я совсем-совсем не местная, но эту историю слышала. Это ведь про Мёртвый лес, правда?

— Когда оживёт Мёртвый лес, когда замолчит Говорящий мост, когда зацветут поля крокусов, тогда последний из рода Рекс женится по любви.

— Насколько я помню, это значит, никогда? — останавливаюсь я на входе в залу, когда он отпускает мою руку, и слышу ответ горячим дыханием в шею:

— Знаете, зачем я здесь?

— Подозреваю, собрать обо мне как можно больше информации, — отвечаю я не оборачиваясь.

В ответ Гриф хмыкает, но больше ничего сказать не успевает.

— Лола! — кланяется мне Брин издалека, явно оценив, что я как бы не одна. И не рискуя подойти ближе из-за моего неожиданного кавалера.

— Это ещё что за недоструганный буратино? — всё тем же горячим шёпотом спрашивает Гриф.

Но после Чебурашки и Смешариков, услышать про Буратино я даже не удивлена.