Заноза Его Величества (СИ)

— Защитить? — выгоняю прочь остальных служанок. Поправить бы ему эту чёртову корону лопатой за такую заботу. — Защитить?! — перехожу я на гневный шёпот. — Да этот Фогетт вчера во всеуслышание заявил, что я шлюха. Не при тебе будет сказано. И что я досталась королю, как бы это сказать-то? Не девочкой.

— О, нет! — зажимает она рукой рот, тараща на меня глаза. — Так вы с ним…? Так он…?

— Марго! — рыкаю я. — Нет!

Вот «нет» и всё. И хоть усритесь! Что они тут мне предъявят? Какие доказательства? Усы, лапы и хвост? Записи переговоров? Камеры видеонаблюдения, е? Нема! Вот и отвалите. Если только свидетели. Но тут слово Фогетта против слова короля.

— И знаешь почему? — злюсь я, что как раз словам Фогетта Марго так быстро поверила. — Потому что между нами «недевочками», а я два дня ходила на раскорячку после первой брачной ночи. С королём.

— Прости. Прости меня, пожалуйста, — поспешно хватает она расчёску и начинает разбирать на пряди мои волосы. Чешет долго, задумчиво. А потом обречённо набрав в грудь воздуха, всё же решается сказать. — Со мной в первый день он тоже был груб. Да и потом, — тяжёлый вздох. — Тебе, наверно, не стоит этого рассказывать, но у меня выбора не было.

— Можно подумать у меня был! — качаю я головой. Всё же мои неутешительные догадки оправдались. Имел он её, бедную, как хотел, чёртов Георг Пятый. А потом как в эротическом романе: он её трахает, а она его любит. Или не любит? Сейчас, видя её сочувствие, я уже в этом не уверена.

Уверена я в другом. Что Гошка из-за этой своей грубости и не понял, что не первопроходец он. Да и хрен у него, видать, поздоровее мармеладного. У Катьки и было-то… один раз. Всё осталось скромненько, узенько, по-девчачьи, а тут он со своим тараном. Вот оно снова и травмировалось. В общем, сам себе оказался режиссёр. И кто знает, хорошо это или плохо. Был бы нежнее и висеть мне сейчас где-нибудь на позорном столбе, мух кормить. А раз вышло так, ничего не знаю: один раз по-нашему не считается!

— Объясни мне другое, Марго. Зачем это надо Фогетту?

— Если ты не была невинна, Фогетт в этом уверен, а король скрыл, то Дамиан может обратиться к Святой Церкви и, если он это докажет, то ваш брак посчитают незаконным. Ибо королевская кровь должна быть чиста.

— Чего королевская кровь?

Это она о чём? О телегонии? Когда ребёнок может наследовать признаки предыдущих партнёров, с которыми спаривалась самочка. Они здесь всё этим мракобесием прикрываются? Или это мне надо заканчивать общаться с собаководами и слушать священников, призывающих к целомудрию, а то лезет в башку всякая ересь.

— Тебя могут отправить в публичный дом, если Фогетт откажется на тебе жениться, — ни грамма злорадства в голосе Марго, только тревога.

— И короля уже спрашивать никто не будет?

— Наверно, он может оставить тебя себе, — виновато пожимает она плечами, — как меня. Но лишь до того времени, пока снова не женится. И законным наследником твоего сына никогда не посчитают.

Ага, щаз! Размечтались! И… вот сука!

Последнее — это всё, что я могу сказать про Фогетта. И нет смысла даже спрашивать Марго зачем ему это надо. Я сама выясню это у Мармеладика. И боюсь к его длинным волосам и девчачьей внешности после встречи со мной добавиться ещё и тоненький голосок. Которым он по гроб жизни будет кукарекать, навсегда оставшись без наследников.

— Так выходит любой может заявить королю, что имел его жену и всё? Брак аннулируют?

— Конечно, нет, — смотрит она меня с таким состраданием, словно не сомневается, что было у нас всё с Мармеладиком. — Нужны свидетели, доказательства. Простынь. Первая кровь.

Они что тут и тест ДНК будут проводить? Да мало кто и чем может испачкать простынь. И вообще какой-то непривычный термин для потери девственности. И я его уже слышала. Но по причине непросвещённости подумала, что это про первую менструацию.

— Первая кровь? Ты уверена, что это про потерю девственности?

— Да. Для этого при консуммации брака и приглашают свидетелей.

— И раз всё у короля законно, Фогетту за поклёп, я надеюсь, отрежут язык? — кривлюсь я, когда шпилька втыкается в сантиметре от моего продолговатого мозга. Вот до чего уже довели женщину! Становлюсь злой, кровожадной, бессердечной. Коварной.

— Боюсь, что нет, — вздыхает она и отвечает на полном серьёзе. — Ведь он особа королевской крови. И на хорошему счету у Святой Церкви. За него вступится вся знать. И если он предоставит доказательства…

— А если нет? Если их просто нет и не может быть?

Блин, хоть её обратить в свою веру что ли. Но Марго вдруг становится не до моих проповедей.

— Я не знаю, — отвечает она рассеянно, снова промазав последней шпилькой, потому что смотрит не на мою причёску. На пол. Словно увидела тикающую бомбу.

Там, среди других подарков притаилась маленькая коробочка, оформленная в сине-голубых тонах, от которой она не может отвести глаз.