Запад

Я скосила глаза, чтобы увидеть момент встречи блудного сына с отцом, и не пожалела об этом, потому что пошла эта встреча по совершенно неожиданному сценарию. Бурхаев шагнул навстречу Яну, взял его за плечи и наверняка хотел заключить в объятия, но не успел. Потому что Ян внезапно вскинул руки, которые, как выяснилось, всё это время вовсе не были скованы или связаны. Нет. Эти руки прятали за спиной Яна пистолет. И рукояткой пистолета парень моей подруги ударил отца в челюсть…

Бурхаев тяжело охнул и, пошатнувшись, начал оседать на дорогу, но Ян с неожиданной для его телосложения силой подхватил родителя, развернул к себе спиной и упёр дуло пистолета ему в висок.

— Милостивые государи! — раздался со стороны микроавтобуса насмешливый голос.

Я повернула голову и увидела приближающихся Игу и Дэна. Ига улыбался, подняв раскрытые ладони на уровень плеч, и громко обращался к лесу, где затаились люди Бурхаева.

— Милостивые государи! Будьте благоразумны и держите ваши пальчики подальше от спусковых крючков, если, конечно, не хотите случайно вместе с нами продырявить и своего хозяина!

— Или чтобы я его продырявил! — крикнул Ян, медленно отступая назад и волоча с собой отца, который, похоже, ещё не оправился от неожиданного удара. Неподалёку от них застыл с отвисшей челюстью Бранко.

Ига подошёл к Яну и помог ему поддержать Бурхаева, а Дэн наклонился ко мне.

— Дайка, — голос его, в отличие от всего остального, не изменился, остался таким, каким я его помнила и любила. — Дайка, что они с тобой сделали?

Тёплые ладони скользнули по опалённым остаткам моих волос, коснулись изуродованной щеки, начали торопливо отклеивать липкую ленту с лица. Я невольно застонала: губы, разбитые несколько дней назад, снова начали кровоточить.

— Прости, — Дэн подхватил меня под мышки, торопливо поставил на ноги, потянул в сторону микроавтобуса. — Надо уходить!

— Бранко! — позвала я и закашлялась, не сумев продолжить, но мой товарищ по несчастью уже сам понял, что нужно делать, и поспешил к нам.

— Давай внутрь! — мотнул головой Дэн, помогая мне подняться на подножку микроавтобуса и устроиться на сидении. Бранко неловко плюхнулся рядом: его кисти, как и мои, до сих пор были скованы за спиной. Следующими внутри оказались Ян и Ига, почти волоком втащив за собой обмякшего Бурхаева. И последним, внезапно, в салон запрыгнул непонятно откуда взявшийся Белесый, сияющий как начищенный сапог.

— Трогай! — радостно рявкнул он, с силой захлопывая за собой тяжёлую дверь.

И микроавтобус тронул.

Первую минуту мы ехали молча. Все пытались отдышаться и переварить всё только что случившееся. Потом Бурхаев, который, закатив глаза, полулежал на сиденье, шевельнулся и глухо застонал. Я с удовольствием заметила на его начинающем опухать подбородке кровоточащую ссадину от удара пистолетной рукояткой.

Дэн рядом со мной тяжело вздохнул и протянул Яну пару наручников, точно таких же, что до сих пор стягивали мои запястья. Ян чуть поколебался, но взял их. На его лице отображалась сложная смесь вины и решимости. Ига помог завести руки Бурхаева за спину, и наш мучитель, так внезапно сам ставший пленником, оказался беспомощен. Его взгляд ещё плохо фокусировался, но он сумел обвести им внутренности салона микроавтобуса, всех нас. Я не сдержалась и адресовала ему злорадную улыбку.

— Ян… — прохрипел Бурхаев, силясь повернуть голову, — Ян… сын…

На Яна было жалко смотреть: он невольно подался назад, вжимаясь в спинку сиденья, словно в надежде слиться с ней, спрятаться от отцовских глаз.

— Рот ему заткните, а то горланить сейчас начнёт, — раздался глуховатый голос спереди, с водительского места. Этот голос тоже оказался мне знаком, и на этот раз не пришлось даже гадать, кому он принадлежит: я уже была готова к любым встречам из прошлого и не удивилась.

— Михаил Юрьевич?

Над спинкой сиденья поднялась рука, качнулась в воздухе и снова вернулась на руль.

— Здравствуй, Даша. Вот и свиделись.

Я вздрогнула. Тысячу лет никто не называл меня Дашей, я уже и забыла, что когда-то отзывалась на это имя…

Между тем Ига деловито залепил рот Бурхаеву взятой откуда-то клейкой лентой, и я снова не смогла подавить ехидной улыбки: ну, как тебе такое нравится, голубчик? Бурхаеву такое совсем не нравилось: он таращил глаза, мотал головой, и насладиться своим злорадством в полной мере мне мешало только несчастное лицо Яна, который продолжал поддерживать отца за плечо и кусал губы, погружённый в тяжёлую внутреннюю борьбу.

— Ян, а где Яринка? — спросила я у него, не в силах больше терпеть, хоть и понимала, что момент не совсем удачный.

Но, услышав о моей подруге, Ян сразу просветлел лицом. Улыбнулся.

— Ждёт. С нами рвалась, но мы решили ехать чисто мальчиками.

Таким ответом я вполне удовлетворилась и оставила подробности на потом. Яринка жива-здорова, совсем скоро мы увидимся, это главное.