Запад-36

Инея от таких известий подскочила как ужаленная, хотя полтора года со своим бывшим полюбовником она не встречалась, но избавиться от насланного на нее Владимиром прямо-таки какого-то любовного наваждения боярыня так и не смогла.

– Сулиславу скажите, пускай весь свой десяток поднимает, в город отправимся! – повелела Инея и при помощи оставшейся Млады приступила к переодеванию, ведь приветствовать въезжающего в город государя надо только в самом лучшем наряде.

– Спрашивает Сулислав, на конях выезжать или пешими пойдем? – быстро вернулась Умила.

– Не иначе как сдурел Сулислав или водки опился! На каких конях?! Он, чай, не посадник, а я не княгиня государя верхом встречать! Там толпы народа будут – коней затопчут, а нас засмеют!

– Ясно, боярыня, сейчас сбегаю, передам ему…

– Постой, Умила, не спеши! С нами никуда не пойдешь, останешься с Александром. И вообще я передумала, со мной пойдут только Млада и Сулислав, остальные пускай в хоромах будут, охраняют сына и все наше добро. Дворовые тыновые ограды снесли во всем городе по указу государя, теперь воришки стали больше шалить, да и тати какие могут залезть, пока хозяев нет.

– Все сполню, – надулась от обиды Умила, очень уж ей хотелось посмотреть на государя и его конных ратников, и вообще побывать на веселье, что по такому случаю обязательно устроит наместник Перемога Услядович во всем городе.

С улицы доносились крики. К Духовским воротам бежали мужчины, дети и даже некоторые бабы, подтянув для удобства юбки до колен. Людские волны горожан выплескивались вдоль обочины большой дороги, по которой должен будет проехать государь со всей своей конницей.

Инея вместе с Младой следовали по пятам за Сулиславом. Он решительно, словно ледокол, работая локтями, пробивал для девушек проход в самой гуще народа. Так они и добрались почти вплотную к дороге. Вдали уже слышался все нарастающий прибой приветственных кликов, а колыхавшаяся толпа еще сильнее сдавила Инею со всех сторон. Церковные колокола во всем Смоленске, повинуясь звонарям, охваченным восторженным исступлением, не умолкая ни на миг, звонили все громче.

Внезапно в сумасшедшую какофонию колокольного перезвона вплелся и низкий звуковой волной прокатился над городом чудовищный вздох десятков горнистов.

Из-за поворота появилась конная процессия, с каждой секундой надвигающаяся все ближе и ближе. Вслед за трубачами верхом на лошадях ехали некоторые смоленские бояре во главе с Перемогой, а сразу за ними появились необычные черные всадники, за спинами которых выросли огромные крылья! Люди от этого зрелища разом ахнули, многие соседи Инея начали поспешно осенять себя крестом.

Но думать о том, кто это такие, было некогда, толпа взвыла с новой силой – наконец-то появилась золоченая карета с государем, запряженная восьмеркой лошадей. По обеим сторонам кареты при полном параде гарцевали восемь ратных воевод, повышенных с полковничьих званий сразу после окончательного присоединения к Смоленску всей Волыни. Инея, пробежавшись по лицам воевод быстрым взглядом, сразу всех их узнала – впереди ехали Олекс и Аржанин; две пары в центре составляли Злыдарь, Бронислав, Клоч, Малк; замыкающими были Мечеслав и Беримир.

Теперь, насколько поняла Инея из объяснений Сулислава, каждый ратный воевода будет командовать ратями, состоящими из трех полков.

По лицам некоторых воевод блуждала улыбка, они заслуженно купались сейчас в лучах славы, впрочем, как и все войска, участвующие в этом проходе через город.

К неудовольствию Инеи, в карету уже успела умоститься государыня. Параскева Брячиславна держала на руках ребенка, а Владимир крутил головой и приветственно махал рукой по обе стороны дороги. Народ неистовствовал, ликовала вся столица. Рядом с Инеей установился громоподобный гул, от которого закладывало уши. Мужики поспешно срывали с себя шапки, бабы визжали еще пронзительней. Из окон теремных хором и домов, толкаясь между собой, высовывались люди.

А вслед за каретой тянулась огромная колонна конницы, извивающаяся словно живая громадная змея. От такого зрелища народ сразу стал смолкать, всех просто заворожило. Эскадроны скакали в старой, выцветшей на солнце, застиранной, а местами и заштопанной форме, но лица всадников излучали довольство. От этой реки с черно-желтыми водами исходили не плеск и журчание, а цокот сотен копыт и лязг металла. Конница внушала страх врагам и одновременно вселяла гордость в подданных смоленского государя.

Глава 13

Прибыв в Смоленск, тему литовских переселенцев я старался по-прежнему не оставлять без внимания. Сегодня я путешествовал в компании боярина Дмитра Лазаревича Ходыкина, управляющего УВД, он был ответствен в том числе и за всю миграционную политику.