Запад Эдема

Бородатый пленник хрипло закричал, когда Вайнти повернулась и вонзила в него копье. Она делала это снова и снова, пока он не замолчал. Второй узник застонал и откатился в сторону, насколько позволяли его путы. Вайнти отбросила окровавленное копье в сторону.

— Развяжи ему конечности и заставь говорить, — приказала она и ушла.

Пленник тяжело закашлялся и из глаз у него потекли ручьи слез. Керрик наклонился ближе и ждал, пока он успокоится, потом произнес единственное слово, которое знал:

— Мараг. Мараг.

Ответ последовал немедленно, но был слишком быстр, чтобы он его понял, хотя он различил слово “мургу” и что-то еще. Саммад. Да, саммад, которая была убита. Эти слова что-то значили для него. Все саммад было убито мургу. Это было то, что она сказала.

Она. Слово это пришло ему на язык. Самка. Она была линга, а тот, которого убили — ханнас. Самец и самка. И он сам тоже был ханнас.

Понимание приходило, но очень медленно. Некоторые слова он не мог понять вообще — запас слов восьмилетнего мальчика значительно отличался от запаса слов взрослой женщины.

— Вы оба производите похожие звуки. Ты понимаешь их?

— Да, конечно, понимаю, Эйстаи.

— Это хорошо. Свяжите ее снова, чтобы не могла убежать. Утром ты сможешь продолжить и, когда будешь понимать все, задашь устозоу несколько вопросов. Если существо откажется отвечать, его ждет судьба первого. Я уверена, что этот аргумент подействует.

Женщина произнесла несколько слов, и вдруг он осознал, что понимает их, несмотря на то, что не видит ее движений!

— Мне холодно.

— Ты можешь говорить в темноте, и я понимаю тебя.

— Холодно…

Ну конечно, язык марбак отличался от языка ийлан тем, что не зависел от движений тела. Это были звуки, только звуки. Удивленный своим открытием, он снял несколько окровавленных шкур с тела мертвого мужчины и накинул их на женщину.

— Мы можем говорить даже ночью, — сказал он, вытирая свои грязные руки о песок. Когда она ответила, ее голос был низким и еще испуганным, но в нем уже чувствовалось любопытство.

— Я Ина из саммад Охсо. А кто ты?

— Керрик.

— Ты тоже пленник, захваченный мургу. И ты можешь говорить с ними?

— Да, могу. Как вы оказались здесь?

— Странные вопросы ты задаешь. Конечно, пришли. Мы никогда прежде не заходили так далеко на юг, но прошлой зимой очень многие погибли от голода, и нам не оставалось ничего другого. — Она взглянула на его силуэт на фоне темного неба и спросила: — А когда тебя захватили в плен, Керрик?

— Когда? — На этот вопрос было трудно ответить. — Это случилось много лет назад. Я был тогда очень маленьким.

— Они все мертвы, — сказала вдруг женщина и зарыдала. — Эти мургу убили всех, всех, за исключением нескольких пленников.

Она рыдала все громче, и вдруг Керрик почувствовал боль в шее. Он схватил обеими руками ошейник, и тут его дернули в сторону. Все было просто: шум мешал Инлену спать, и она откатилась в сторону, потащив за собой Керрика. После этого он больше не пытался говорить.

Утром он проснулся с трудом. Голова была тяжелой, кожа горела. Видимо, вчера он слишком много был на солнце. Найдя контейнер с водой, он жадно пил, когда появилась Сталлан.

— Эйстаи сообщила мне, что ты говоришь с другими устозоу, — сказала она, и в словах ее было столько ненависти, что Керрик возмутился.

— Я — Керрик, тот, что сидит рядом с Эйстаи. Твои слова оскорбительны.

— А я — Сталлан, убивавшая для Эйстаи устозоу. В том, что я сказала, нет ничего оскорбительного.

Охотница вчера пресытилась убийствами, и ее манера говорить была, как всегда, грубой. Но Керрик чувствовал себя сегодня слишком плохо, чтобы спорить с этим наглым существом. Не сегодня. Намеренно не замечая ее движений, выражающих превосходство и удовлетворение, он повернулся к ней спиной, заставив ее следовать за ним к месту, где лежала связанная женщина.

— Говори с ней, — приказала Сталлан.

Женщина задрожала при звуке ее голоса и испуганно взглянула на Керрика.

— Я хочу пить.

— Я принес немного воды.

— Она корчится и издает звуки, — сказала Сталлан, — что это значит?

— Она хочет воды.

— Хорошо, дай ей немного, а потом я буду задавать вопросы.

Ину пугал мараг, стоявший рядом с Керриком и холодно, безо всякого выражения смотревший на нее. Потом руки его шевельнулись и он издал какие-то звуки. Керрик перевел:

— Где есть большие тану?

— Где? Что это значит?

— Я говорю за этого безобразного марага. Он хочет знать, где находятся другие саммад.

— На западе, в горах. Ты же сам знаешь.

Сталлан не удовлетворил этот ответ, допрос продолжался. Через некоторое время, даже со своим неполным знанием языка, Керрик понял, что Ина уходит от прямого ответа.

— Ты не говоришь всего, что знаешь, — сказал он.

— Конечно, нет. Этот мараг хочет найти другие саммад, чтобы убить их. Я не скажу ему. А ты сам хочешь этого?

— Мне все равно, — искренне ответил Керрик. Он устал, и у него болела голова. Мургу могли убивать устозоу, устозоу убивать мургу, ему до этого не было дела. Он кашлянул раз, другой, третий, а когда вытер губы, увидел, что слюна с кровью.

— Спроси снова, — сказала Сталлан.