Запад и Русь: истоки противостояния

Если верить Гийому Тирскому, орден был образован в 1118 году при содействии и под патронажем патриарха: «В тот же 1119 г. несколько благородных рыцарей, преисполненных благоговения перед Господом, набожные и боящиеся Бога, вверили себя владыке патриарху, желая послужить Христу, и изъявили желание вовеки жить по уставу каноников в целомудрии, послушании и нестяжании. Среди них первыми и главными были два почитаемых человека, Гуго де Пейен и Жоффруа де Сент-Омер…».

Какой патриарх имелся здесь в виду — неизвестно. Поскольку орден был образован в Иерусалиме, то решили, что речь идет об иерусалимском патриархе. Действительно, кто еще в этом месте мог их благословить на такое богоугодное дело, как охрана дорог, ведущих в Святой город? Если бы это были папские единоверцы — католики, то не имело бы смысла менять подчиненность, что на самом деле позже произошло. Может, потому и выбрали иерусалимского патриарха. Дескать, тот не совсем единоверец.

Сказывают также, что подчинив орден Риму напрямую, папа хотел превратить его в нечто вроде папской гвардии. Но ведь не превратил же.

Упоминание именно об иерусалимском патриархе как о первом патроне ордена впервые встречается в трудах Жака де Витри: «Некоторые рыцари, любимые Богом и состоящие у Него на службе, отказались от мира и посвятили себя Христу. Торжественными обетами, принесенными перед патриархом Иерусалимским (выделено мной. — ГК.), они обязались защищать паломников от разбойников и воров, охранять дороги и служить рыцарству Господню. Они блюли бедность, целомудрие и послушание, следуя уставу регулярных каноников. Во главе их стояли два почтенных мужа — Гуго де Пейен и Жоффруа де Сент-Омер. Вначале тех, кто принял столь святое решение, было лишь девятеро, и в продолжение девяти лет они служили в мирской одежде и одевались в то, что им подавали в качестве милостыни верующие. Король [Бал-дуин II], его рыцари и господин патриарх были преисполнены сострадания к этим благородным людям, оставившим все ради Христа, и пожаловали им некоторую собственность и бенефиции, дабы помочь в их нуждах и для спасения души дарующих. И так как у них не было церкви или жилища, которое бы им принадлежало, король поселил их в своих палатах, близ Храма Господня. Аббат и каноники Храма предоставили им для нужд их служения землю неподалеку от палат: поэтому их и назвали позднее «тамплиерами» — «храмовниками».

Одна только неувязка: Жак де Витри жил на сто лет позже Гийома Тирского и во многом опирался на его сведения. Поэтому даже тот факт, что он был непосредственным участником Крестовых походов, причем тесно связанным с тамплиерами хотя бы по своему диоцезу (епархии) в Акре, не придает уверенности в том, что его мнение о ранних этапах деятельности ордена не было основано на кривотолках[79].

К тому же предположение об участии именно иерусалимского патриарха в основании ордена смысла всему этому действу — имеется в виду созыв собора с целью формализации отношений ордена с папством — все равно не придает! Ведь патриарх-то был латинский, предположительно униатский, назначаемый из того же итальянского Рима. Других патриархов в Иерусалиме на тот час не было. Они, т. е. настоящие патриархи, назначаемые из Константинополя, появились здесь лишь при Саладине, который не был столь нетерпим к православию, как латиняне. По известным нам уже причинам.

Какая нужда была в выведении ордена из подчинения местному духовенству, абсолютно лояльному по отношению к престолу св. Петра в Риме?

Становится совершенно очевидным, что собор был созван по другому поводу, о котором нам предусмотрительно не сообщают. Что ж, у нас уже есть все для того, чтобы самим об этом догадаться.

Вспомним, что ранее говорилось о «раздвоении» Иерусалима, т. е. о построении «нового» Иерусалима вдали от старого, коим, очевидно, являлся мегаполис Констан-тинополя-Никеи. Конечно же, в данном случае речь может идти лишь о выведении ордена из-под опеки враждебного латинскому Риму патриарха старого Иерусалима, т. е. Константинополя. Только в этом случае получат объяснение все те неясности и недомолвки, которые сопровождали описания жизни ордена до перерождения в Труа.

О зарождении ордена в недрах византийства высказывался еще Альберт Пайк (1809–1891). Этот видный идеолог масонства в своей книге «Мораль и догма» писал: «В 1118 году девять рыцарей-крестоносцев на Востоке, а среди них Жоффруа де Сент-Омер и Гуго де Пайенс, посвятили себя религии и приняли обет (took anoath) между рук Патриарха Константинопольского…»

А. Пайк — не единственный, кому подобное пришло в голову. Мнение об участии Константинопольского патриархата в формировании ордена Храма вообще распространено среди масонов.