Запад и Русь: истоки противостояния

Возможно, кому-то сходство данной истории с историей взаимоотношений Филиппа Красивого с папством не покажется очевидным. Будто бы и по содержанию они различны, и по последствиям. Но не будем торопиться с выводами. Действительно, конфликт любвеобильного Филиппа Августа с папой возник на почве различия взглядов на брачные отношения, чем как будто не отличается история противостояния с папством Филиппа IV, пронизанная финансовыми спорами[75].

Но вот вам момент, сближающий обе истории. Жанна (Иоанна) I Наваррская, жена Филиппа IV, скончалась, по одной версии, при родах, в чем некоторые историки усматривают происки короля, по другой — независимо от них, в результате ворожбы.

Здесь явно видна аналогия с загадочной смертью Агнессы Меранской, которая также умерла либо при родах, либо в результате ворожбы: по некоторым сведениям, ненавидевшая ее Ингеборга была ворожеей.

Не так уж много, но полного тождества здесь быть и не должно. Необходимо понять, что создание дубликатов исторических персонажей и событий имело целью прежде всего заполнить зияющие пробелы в растянутой истории. Поэтому все остальное, в том числе и то, сколько реальных личностей и деталей их биографий и характеров было привлечено для создания того или иного исторического персонажа, значения не имело. Он мог быть копией не одного, а нескольких человек, что отдаляло его от оригинала.

Например, по одним сведениям, Жанна I Наваррская тайно встречалась с любовниками в Нельской башне, по другим — этого не было и быть не могло, поскольку башня та была приобретена королем уже после смерти Жанны, а слухи о ночных оргиях в ней связаны с другими персонажами, по поводу которых также нет единого мнения.

И последний штрих к портрету. Именно при Филиппе Августе и Филиппе Красивом (соответственно в 1182 и в 1306 гг.) были предприняты во Франции наиболее масштабные акции по преследованию евреев. Не слишком ли много совпадений для того, чтобы можно было говорить о двух разных лицах?

14. Тамплиеры: жизнь после смерти

Литература о тамплиерах чрезвычайно обильна, но сомнительна. Нам не стоит питать иллюзий на ее счет: с научной точки зрения здесь речь идет почти исключительно об истории легенды об ордене Храма.

Ален Демурже. «Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120–1314»

После всего сказанного уже не удивляешься трансформации, происшедшей со словом «роман». Будучи поначалу символом римских хроник, оно в конце концов стало обозначением чисто художественного произведения. Вряд ли это произошло случайно. Видимо, черты такого рода литературы были присущи «хроникам» изначально. К несчастью (а может, и к счастью: экое поле деятельности для пытливого ума!), традиционная история является не более чем романом, хотя и романом по мотивам реальных событий.

Впрочем, для нас во всем этом важно другое. Исчезают последние сомнения в том, что авиньонское пленение случилось на сто лет ранее официально отведенной ему даты — практически одновременно с захватом Константинополя крестоносцами.

И все бы ничего, но возникает очередная загадка. Как быть с тамплиерами, закат которых пришелся как раз на время пребывания на посту первого авиньонского папы? Что, и это событие надо «омолодить» лет на сто? Но ведь широко известно о бурной деятельности ордена и после падения Константинополя. Невозможно отрицать, что подлинный расцвет финансового квазигосударства храмовников пришелся уже на период существования Латинской империи и реанимированной с 1261 года Византии. Хорошо известно также о военных подвигах тамплиеров в это время. Неужели и героическую оборону Акры в 1291 году надо отодвинуть в прошлое, совместив по времени с падением Константинополя?

Или всех этих высот орден достиг уже после своей гибели?

Как ни парадоксально это звучит, но скорей всего так оно и было. То есть орден, конечно, погиб, но погиб не в обычном смысле этого слова. Он, скорее, трансформировался в соответствии с обстановкой того смутного времени. Я имею в виду возникновение христианства в его особенно напористой католической интерпретации.

Короче говоря, слухи о его смерти были сильно преувеличены.

Все, что мы узнали об этих событиях из истории, — происки Ногаре, арест и пытки рядовых членов ордена, казнь де Моле и де Шарне на Еврейском острове, — произошло с орденом на самом деле. Но произошло не в конце официальной истории ордена, а в самом ее начале, практически одновременно с переходом Константинополя под контроль латинян. Орден после этих событий возродился к жизни в новом качестве, став организацией католической и… французской. Излишне говорить, что до этого он таковым не являлся, будучи феноменом имперским и провизантийским.